Алмазное сердце - стр. 19

– Конечно, – рассеянно согласилась я.

– Я – дэйна Беатрис, – представилась дружелюбная дама. – А как к вам обращаться, милочка?

– Ли… – экипаж резко тронулся, и я подпрыгнула на сидении, – …санна.

Ой! Нужно же было сказать, что Милисента!

– Сана? Хорошее имя. Кажется, на старовестском это означает «солнечная». Вам очень подходит.

Если это – о цвете волос, то мне, скорее, подошло бы имя, переводящееся как «огненная».

– А отчего вы не положили сумку с остальными вещами? Она такая большая, будет неудобно держать ее на коленях всю дорогу.

– Там мои лекарства, – призналась я простодушно.

– Вы чем-то болеете? – Женщина опасливо отодвинулась от меня подальше.

– Нет-нет, – поспешила разуверить ее я. – Напротив. Я – целительница.

– Ох, как замечательно! – Дама снова придвинулась. – Целитель в пути может очень пригодиться нам всем.

«Нас всех» в дилижансе было трое: я, дэйна Беатрис и мужчина средних лет, дремавший, надвинув на глаза широкополую шляпу. И если кому-то тут понадобится целитель, то это мне самой – от трескотни соседки уже начинала болеть голова.

– А я, как только вас увидела, Сана, поняла, что вы имеете отношение к магии! У нас на юге крестьяне заведомо считают всех рыжеволосых женщин ведьмами. Да и в старых книгах все ведьмы обыкновенно рыжие…

Она еще что-то рассказывала, но я уже не слушала, задумавшись о том, как непредсказуема и изменчива наша жизнь. Еще вчера была я княжной Лисанной Дманевской, а сегодня – Сана, ведьма рыжая, обыкновенная. И неизвестно, кем стану завтра.

Но главное, что не графиней Гросерби.

Лисанна

Дорога из Райнэ в Депри, где я должна была пересесть на транспорт до Лазоревой Бухты, занимала три дня, и в начале путешествия я не считала это проблемой, ведь каждое лето я ездила домой, а добираться в Уин-Слитт было куда дольше – почти седмицу. Но скоро мне стало ясно, насколько путешествие в дилижансе отличается от поездки в собственном экипаже. Никаких остановок, кроме запланированных по расписанию. Обед – в дешевом трактире при станции. Времени на него отводилось совсем немного, поэтому пришлось заказывать то, что уже готово, а не то, чего хотелось бы. После обеда снова тронулись в путь. Бесконечная дорога. Ни прилечь, ни освежиться, ни сменить одежду. Показавшиеся поначалу удобными сиденья превратились в пыточные устройства, а от несмолкаемой трескотни дэйны Беатрис у меня, как и ожидалось, началась мигрень. Потом был ужин в таком же убогом заведении и ночь, в течение которой мы все так же ехали, и к скрипу рессор и окрикам кучера добавился новый звук – храп моей соседки.