Алмазная пыль - стр. 39

– Давай-ка оставим Доротею пока здесь, солнышко. Чтобы не сбежала ненароком, – я заговорщически подмигнула Надюше.

Но девочке моя идея не понравилась:

– А что же если они вернутся? Они непременно вернутся, Марго! Я знаю.

Я вздохнула, подошла и села возле нее на корточки:

– Если вернутся, – выделила я голосом это «если», – то я буду рядом! Уж я-то справлюсь с монстрами побыстрее, чем кукла, согласись? К тому же после твоей «ma tante Vera», – добавила я заговорщическим шепотом, – я уже ничего не боюсь. Даже монстров. Честное слово!

Надя смущенно хихикнула и вдруг ткнулась лбом мне в плечо. А потом так и не отодвинулась.

– Не хочу, чтобы папенька вас уволил, Марго. Пообещайте, что не уйдете от нас. Пожалуйста, пообещайте.

– Обещаю, – как-то слишком легко вырвалось у меня… И тут же я об этом пожалела – но было поздно.

Зря я это сказала.

До чего же все-таки взрослые глаза у этой девочки. И как ей страшно сейчас. Не знаю, есть ли в этом доме настоящие монстры, но боится их Надя совершенно по-настоящему. А я понятия не имела, как это исправить.

* * *

Остаток дня дом стоял на ушах: все были взбудоражены приездом хозяина. Это даже на нашем изолированном этаже чувствовалось. Я пару раз выбиралась на лестницу, посмотреть что да как, но тут же убегала не в силах вынести всеобщей суеты. Страшно боялась столкнуться с бароном фон Гирсом – и до ужаса хотела взглянуть на него еще хоть раз… Как там говорила Доротея? Глупая, глупая Маргарита. И не поспоришь.

Почему он так перепугался, когда увидел меня за портьерой? И вообще – меня ли он увидел? Или – еще чего доброго – призрак погибшей жены? Честное слово, я уже не исключала и это…

За всеми мыслями и переживаниями я далеко не сразу уловила, что моя подопечная сегодня тише и печальнее обычного. До сумерек стояла у окошка, оборотив взгляд на голый парк и черные ноябрьские деревья, и даже к завтрашним занятиям по арифметике не захотела подготовиться. Значит, совсем беда.

И тут до меня дошло.

Ее отец уже три или четыре часа был дома – и до сих пор не поднялся к нам на этаж. К себе он Надюшу тоже не приглашал, я узнавала. А она ждала его. Вздрагивала и оборачивалась на каждый скрип двери. Боялась? Или всем сердцем жала, что он придет? Мне все-таки казалось, что второе. И наконец, услышав очередной скорбный вздох за занавеской, я не выдержала.

– Так! Мадемуазель, смею вам заметить, что на часах уже шесть, а вы до сих пор не одеты. Ужин вот-вот! Что будете делать, если папенька позовет вас ужинать? Выйдете такой неряхой?

Надя смущенно разгладила белые накрахмаленные кружева дневного платья, более чем приличного, разумеется, а потом спросила главное: