Алмазная пулька - стр. 4
Прошла неделя. Агнесса как предчувствовала, что Татьяна на работу не выйдет, поэтому вышла сама. Посмотрела она на заброшенное производство, на тишь в приемной, на молчащие телефоны. Ее неделю здесь не было, а все вымерло вплоть до Татьяны. Вскоре пришел Борис.
Агнесса села в свое кресло – и зазвонил телефон, появился новый заказчик. Пришли шлифовщики-огранщики. Появились в кабинете заказчики. Жизнь закрутилась. Крутилась подготовка к новому фильму, но у Агнессы появилась мысль, что зря она взялась за него, хоть и деньги добыла, и с актерами все хорошо сложилось.
Стала она метаться между тремя делами, между двумя мужиками, и не хуже Татьяны почувствовала некое переутомление. Видимо, молодость и двух зайцев в любви прощает, а в зрелые годы и один заяц не всегда под силу.
Агнесса Ивановна почувствовала свободу. Женщина задумалась о бриллиантах. Ей безумно захотелось даровых алмазов. Вот такое скромное желание у алмазной дамы: получить из пространства сотню карат. Геологом стать? Но она не любила бродить по пересеченной местности на Дальнем востоке.
В Африку поехать? Жарко там. Вдруг влюбится, а сил на любовь не будет? Надо искать рядом, близко и желательно с долей лени. Ей просто необходимо стало впасть в астральное состояние, понять, кто и где припрятал алмазный клад, а ее не предупредил о его нахождении… Из всех своих званий Агнессе больше всего нравилось быть алмазной дамой.
Агнессе улыбаться не хотелось. Аполлон вышел вперед нее по добыче алмазов странным путем, а ей так хотелось над ним одержать победу! Вот оно! Вот оно! Аполлон все больше лежал и толстел. Она сама тем более занята своими делами. Писать сценарий? Уже неинтересно. Она посмотрела в окно: шел первый снег, посмотрела в зеркало и отвернулась. Агнесса взяла свой пистолет и выстрелила в зеркало, в свое изображение в нем. Зеркало разлетелось на кусочки.
В комнату просунул голову Аполлон:
– Агнесса, ты зачем стреляешь?
– Мне очень скучно.
– Понял! Но веселить тебя нечем!
– Мама, а я у тебя от отца? – спросила дочь.
– Да, – ответила мать, постукивая по клавиатуре пальцами с длинными ногтями, поставленными на акрил или гель. На ногтях сияли бриллианты, выполненные стразами или чипсами.
– Я раньше думала, что надо в восемнадцать лет ребенка рожать, а теперь думаю, что вначале надо устроиться в жизни, и родить в двадцать пять лет.
Агнессу Ивановну ответ дочери устроил.
– Я тоже так говорила, и родила тебя в двадцать пять лет. Дочь, ты только запомни, что быть красивой женщиной очень трудно, но еще труднее быть некрасивой, и мне страшно, когда ты ходишь легко одетая: мужчин нельзя провоцировать.