Алмаз в воровскую корону - стр. 26

Куприянов слегка насупился:

– Лично у меня она работает три месяца.

– Хм… Вот оно как, видно, просто не встречались. Красивая. Умеешь ты подбирать кадры!

– Да.

– У тебя с ней случайно ничего нет?

– Ничего. И совсем не случайно.

– Прекрасно! Ты не будешь против, если я займусь ей как-нибудь пообстоятельнее? А то, знаешь ли, море, солнце, как-то все это способствует романам.

– Не советую, – жестко отозвался Куприянов.

С минуту Коробов мерил Куприянова взглядом, соображая, как же следует реагировать на столь враждебный тон. Затем он расслабленно улыбнулся, подняв ладони кверху, – женщина не может быть серьезным поводом для ссоры между старинными приятелями.

– Не надо ничего объяснять. Все понимаю.

Коробов ушел, а Куприянов вдруг осознал, что несколько минут назад обрел серьезного врага.

Существовала еще одна причина, по которой Сталин предпочел для собственной резиденции именно Юсуповский дворец, или, как он значился по официальным документам, «Государственная дача № 4». Кроме прекрасного вида на море и роскошного сада, у здания была интересная история, к которой Сталин всегда был очень неравнодушен.

Заложив руки за спину, Сталин неторопливым шагом в сопровождении Молотова и Берии прогуливался по узким дорожкам поместья. Через полтора часа должны были подъехать Черчилль с Рузвельтом, и Верховный хотел отвлечься перед напряженным разговором.

Неожиданно Иосиф Виссарионович остановился перед флигелем, вход в который стерегли мраморные львы, и, повернувшись к Берии, произнес:

– Позовите коменданта дачи.

Сталин умел удивлять. Кто бы мог подумать, что в этот самый момент мысли руководителя великой державы занимает не ключевая беседа с главами двух других сильнейших государств мира, а всего лишь смотритель Юсуповского дворца.

Однако Берия отреагировал мгновенно, как если бы ожидал именно этого распоряжения. Повернувшись к адъютанту, Лаврентий Павлович распорядился:

– Приведите Геращенко!

Иосиф Виссарионович посасывал пустую трубку и с интересом рассматривал мраморного льва. Не удержавшись, похлопал его по загривку, будто доброго и преданного пса. Уже через две минуты один из охранников привел высокого мужчину с густой черной окладистой бородой. При любых других обстоятельствах его можно было бы назвать импозантным, принять за большого ученого или крупного чиновника, но сейчас тот выглядел необычайно растерянным, на его выпуклом большом лбу собрались крупные капли пота.

– Здравствуйте, товарищ Сталин, – скороговоркой произнес комендант.

Спина Геращенко невольно согнулась. Ему невероятно неловко было ощущать свой огромный рост, и он мысленно ругал матушку-природу, посмевшую наградить его таким неподобающим в данном случае величием. Предоставь Создатель ему возможность переродиться, так он скрутился бы в половину собственного роста. Но в нынешней ситуации ему невольно приходилось смотреть сверху вниз прямо на макушку вождя.