Алмаз темной крови. Книга 1. Танцующая судьба - стр. 42
– Не-а, не хочу. Знаешь, братец Арколь, ведь совсем недавно я думала о том же самом… ну, о том, что же мне делать дальше. Тогда матушке Тилите удалось пристроить меня в горничные, и это казалось такой удачей! Слушай, может порекомендуешь меня кому-нибудь из своих прелестниц?
– Не понимаю тебя, сестренка. Тебе что, плохо здесь? Но даже если ты заскучала и желаешь поблестеть на публике, тебе достаточно благосклонно кивнуть хозяину любого театра, и он приползет на коленках, держа в зубах цветочек из Арр-Мурра, только бы заполучить тебя на свою сцену! Что, разве не так?!
– А что толку? Все равно не пустят…
– Кто не пустит?!.
– Кто-кто… а то ты не знаешь! Думаешь, я не пробовала? Так он меня живо укоротил, даже внушение сделал. Да что толку об этом говорить, пойду-ка я спать.
Аш-Шудах, улыбаясь только ему ведомым мыслям, смотрел в большое, чуть волнистое зеркало – не на свое отражение, ибо его там не было, но на лицо спящего Арколя… несколько едва слышных слов – и на месте Арколя оказалась мирно почивающая Амариллис. Маг провел рукою над влажно поблескивающей поверхностью стекла, и лица юноши и девушки слились воедино, не соединяясь, но словно просвечивая сквозь друг друга. Вот вздрогнули черные брови Арколя, в сонном недоумении сойдясь к переносице, а вот показалась светлая прядь волос, лежащая на щеке Амариллис… Несколько минут аш-Шудах всматривался в это двойное отражение, затем, взяв из стоявшей одесную шкатулки щепоть порошка, похожего на золотистую пудру, которой шаммахитские модницы посыпали ресницы, высыпал себе на ладонь и, резко выдохнув, сдул ее прямо на зеркало. Блестящая пыльца с нежным звоном посыпалась на его волнистую поверхность и осела на ней; аш-Шудах снова улыбнулся и сказал, обращаясь к отраженным в позолоченном стекле:
– Смотрите…
Черные, отвесные скалы, несокрушимой стеной вздымающиеся из ярящегося моря… и узкий проход в этой самой природой созданной крепостной стене, опоясывающей одинокий остров… и корабль, ведомый искусным кормчим, танцующий на волнах между каменных клыков, торчащих из воды, а на веслах – одни лишь женщины, полуобнаженные, с ярко-синими волосами, заплетенными в недлинные косы. Одна из них поворачивается в сторону ищущего взгляда вещего зеркала, и спящие видят яростно блестящие глаза, неукротимый, гордый рот никем не побежденной воительницы, вышедшей в открытое море на поиски приключений.
Серые каменные своды бесконечного коридора, мертвая утроба горы, и по ней бегут трое: мальчик, девочка и держащий их за руки старик… и эти же мальчик с девочкой, только повзрослевшие, летят сквозь пылающие кольца с трапеции на трапецию.