Алмаз темной крови. Книга 1. Танцующая судьба - стр. 13
– Ты вовсе не должен мне что-то объяснять, Геран. Если только не хочешь рассказать сам.
– Не знаю… боюсь, ты неверно истолкуешь мои слова.
– Несказанные слова толковать еще труднее. Мы как-никак друзья, или ты забыл об этом в столице?
– Нет, не забыл. Да и рассказывать вроде не о чем. Мне действительно небезразличен этот театр и эта девушка… Амариллис. Я увидел ее на коронационных праздниках, в Арзахеле, она танцевала во дворце… Это невозможно описать словами, Хэлдар, нужно было видеть, как избалованные столичные зрители, более чем пресыщенные, сидели, разинув рот. А я, как и полагается утонченному «ельфу», затосковал, и думал только о том, какое это счастье – любить, просто и только – любить…
– Неужели? И она – вернее, ее искусство – настолько пленили тебя, что ты переезжаешь теперь с места на место, вслед за труппой?
– Если бы… Его величество Воды не жалует праздных гуляк; но я с особой охотой берусь за поручение, если место моей миссии совпадает с местом выступления некоей храмовой труппы… Тебе это кажется нелепым?
– Нет, нелепым не кажется… но вот неразумным…
– Брось, Хэлдар. Мы живем в драгоценных коконах всю свою жизнь, настолько длинную, что людям она даже представляется бесконечной. Туда не пойди – недостойно, с тем не заговори – не принято, этого не делай – неуместно… Ты вот в Лесную Стражу ушел, а я театром увлекся… Вольный воздух, свежий ветер…
– М-да… Скажи, а кроме тебя, у этой… Амариллис есть еще поклонники… эльфы?
– Есть. Равно как и завистницы.
– Даже так?
– Одна из них сидит сегодня с нами за одним столом… да-да, Ливайна Златовласая собственной персоной. Тогда в Арзахеле один из ее верных рабов, украшение ее свиты, Гвальмай.
– Гвальмай из Северной Гавани?
– Он самый… он так увлекся любимой танцовщицей Лимпэнг-Танга, что и думать позабыл о своей прежней даме. Принялся всячески ухаживать за циркачкой, что только не делал, прямо-таки из кожи вон лез, – все напрасно, – не без злорадства сказал Геран, – и все это на глазах у Ливайны,
каково?!
– И она его не отравила? Я знаю Ливайну, добрым нравом она никогда не отличалась…
– Это верно. Теперь она даже имени Гвальмая не выносит, страшно подумать, что она сделала бы с Амариллис… при возможности.
– Ты все-таки заставил меня заинтересоваться, Геран. Что ж… пойдем, посмотрим на это чудо.
– О глубины и волны! Как я мог так заболтаться! Скорее, я не могу пропустить ни минуты! – с этими словами Герам схватил друга за руку и почти бегом потащил его в залу.
Они сели за свой стол; за время их отсутствия слуги поменяли скатерть, поставили новые приборы и, судя по стоявшим в огромных плоских вазах фруктам, готовились подавать десерт. Рядом с местом барона Гэлвина двое слуг установили еще один стол, длинный и пустой, соединивший хозяйский стол со сценой. При взгляде на одного из них – низкорослого, кривобокого – Хэлдару вспомнился уродливый силуэт в полутемном холле… «стол не перепутал?., не извольте сумлеваться…» Эльф досадливо тряхнул головой. На сцену вышел Лиусс, неся гитару из поющего дерева, и вслед за ним – невысокая, изящная женщина в длинном черном платье, на лице ее выделялись ярко-карие глаза и чувственный, сладкий рот. В ответ на недоуменный взгляд Хэлдара Геран поспешил пояснить: