Альманах современной русской прозы и поэзии «Литературные встречи» №3 - стр. 8
Иллюстрация Ирины Гринберг
– Это жезл пророка Мусы, мир ему, – внушительно произнёс Али. – Ты лицезришь то, что хотел увидеть, сайед.
– А череп! Почему на нём череп?
Али улыбнулся и покачал головой:
– Никто этого не знает, кроме Аллаха, Милостивого и Милосердного… Некоторые считают, что это череп самого Мусы. Некоторые – что это череп грешника, возжелавшего присвоить посох…
– Но ты можешь поклясться, что этот посох держал в руках Моисей?
– Кто ты такой, чужеземец, чтобы я тебе клялся хоть в чём-то?! – теперь в речи проводника слышалось раздражение. – Ты показал нашим старейшинам, что знаешь о великой тайне. Ты попросил сопроводить тебя к этой тайне.
Ты дал нам хорошие деньги. Но я тебе ничего не должен!
– Хорошо. Тогда я забираю эту штуку, и возвращаемся назад. По дороге я разберусь…
Громкий хохот прервал мою речь. Отсмеявшись, проводник покачал головой:
– Ты сошёл с ума, чужеземец. Этот жезл был здесь всегда и пребудет всегда. Он не может принадлежать никому, кроме своего владельца и Аллаха.
– Ноя пришёл сюда, чтобы забрать его!
Лицо проводника на миг исказилось гневом. И тут же сделалось вновь бесстрастным. Он посмотрел сначала на меня, потом на палку с черепом и произнёс:
– Аллах не допустит такого святотатства… Поедем назад, сайед. Ты видел. Ты убедился. Большего уже ты сделать не сможешь: посох оставил здесь сам Муса, и потому отсюда он не уйдёт…
– Ты не понимаешь, Али. Мы заберём этот посох, и если это действительно посох Моисея, мы покажем его всем людям! Люди будут платить большие деньги, чтобы увидеть реликвию…
– Тогда ты оставайся, я уезжаю.
– Али!
Дуло винтовки уставилось в меня своим зрачком. Я вскинул было свою, ну тут же опустил: вернись я без проводника – хашимиты изрежут меня на куски… Пустыня большая и позволяет разминуться с любой опасностью, если только эта опасность не хозяева пустыни, бедуины…
– Делай что хочешь, чужеземец, – мягко, слишком мягко сказал Али, – только выполни одну просьбу. Делай это после того, как я отъеду на фарсангот этого места…
Тон у него такой мягкий, что мне стало ясно: это всё, предел. Дальше только кровь. Но я попытался его удержать:
– Али, я заплачу втрое больше!
– Яне беру денег с сумасшедших…
– В пять раз!
– Прощай.
– Али, не оставляй меня!
Гнев, отчаяние и… облегчение. Вот что испытал я, смотря на удаляющуюся спину своего проводника. Да, облегчение. Если бы меня пытались водить за нос, проводник не сбежал бы сейчас сломя голову, а, подхихикивая, разрешил бы забрать с собой и палку, и череп. Значит, за моей спиной возвышается цель многолетних поисков. И именно это удержало меня от того, чтобы тронуть своего верблюда вслед за Али. Я не сдамся в шаге от величайшей исторической загадки! Или величайшего своего заблуждения…