Альманах современной русской прозы и поэзии «Литературные встречи» №3 - стр. 18

– Слушай, расскажи всё же, что тогда случилось в этой Братиславе? – попросил я. – В школе мы все терялись в догадках.

На некоторое время Пашка задумался, стал прежним.

– Да… – наконец решился. – Только поймёшь ли? Там, в братиславской гостинице, я встретил…

И замолчал.

– Кого, Паша? Йохана Кройфа или Герда Мюллера? А может, Боба Дилана?

– Я не знаю, кто они такие.

– Тогда кого?

– Оливию Хасси. – Лицо Пашки изменилось. Таким романтичным я его не видел никогда за все десять лет учёбы в школе.

– Оливию Хасси?

– Да. Я не сразу её узнал. Понял лишь в самолёте, когда возвращался в Союз. Мы столкнулись за завтраком. Она сидела за соседним столиком. Невероятная. Такая вся нежная, воздушная, трогательная… Я сошёл с ума. Даже сейчас, как вспомню, мурашки по коже.

– Она кто?

– Бедный Коля. Вот в этом вся ваша беда – что вы ничего не знаете, кроме вашего «Текстильщика», значков, марок, пластинок, шмоток и прочей дребедени. Оливия Хасси – актриса, она играла Джульетту в знаменитом фильме Франко Дзефирелли. Это тебе не Наташка Замарашкина с большими титьками! – Пашка засмеялся.

– А мы тогда думали, что это всё из-за того, что ты ничего не выиграл.

– Ха, великим математиком я был только в ваших глазах. В Пензе и Риге мне повезло, и как меня в Братиславу отобрали, я даже не знаю. Не было у меня никаких сверхспособностей. И вообще, математикой я увлёкся от нечего делать.

– А мы думали…

– Да, – он похлопал меня по плечу. – Знаешь, если сломается твоя тачка, привози её ко мне в мастерскую. Лучше меня никто её не сделает, и денег не возьму. Мы всё же друзья. Когда-то ты за меня заступался.

Потом он как-то с облегчением выдохнул и пошёл по своим делам.

Когда-то в детстве у меня были папа, мама, бабушка. Теперь же, потеряв их, я интуитивно искала тех, кто мог бы хоть как-то заменить их. Иногда мне казалось, что нашла, но проходило время – и жизнь уводила их. Когда я познакомилась с Глебом, а вскоре вышла за него замуж, меня удивляло, что он не стремится к общению с родителями. Он купил себе квартиру в центре Москвы, и поездка на окраину, где он прожил всё детство, юность и даже зрелость, была для него мучительна. Несколько дней он находился в таком мрачном состоянии, что, глядя на него, я страдала и не знала, чем могу помочь ему. Да и самой хотелось, чтобы его родители, он и я стали семьёй. Время от времени я ездила с мужем к его родителям, пыталась всех растормошить, втянуть в общую беседу. Увы, оторвавшись от стола, который состоял из традиционных советских блюд, каждый, после долгого и продолжительного молчания, уходил в своё. Мама – на кухню, папа – в компьютер, муж – в телевизор. К нему на колени забирался нежный мопсик по имени Шнабс, преданно смотрел Глебу в глаза. Мне казалось, что пёсик считает его своим хозяином, ведь именно он принёс его когда-то в их дом. Я же не находила себе применения. Конечно, чаще всего пыталась помогать на кухне. Но всегда слышала одно и то же: