Размер шрифта
-
+

Альманах «СовременникЪ» №4(24) 2021 г. (посвященный 800-летию Александра Невского) - стр. 2

Устроившись у иллюминатора, Алексей пристегнул ремни и машинально взглянул на часы. Стрелки указывали восемь утра. Моторы уже начинали предстартовый разгон. Бортпроводница, стройная и миловидная, сияющая ослепительной улыбкой, разносила леденцы, с помощью которых пассажиры при взлете выравнивали перепады давления, снимая боль в ушах. Грохот двигателей достиг максимальных децибел, самолет дрогнул и, набирая скорость, понесся по взлетной полосе. Короткий разбег, ускорение и отрыв от земли. Вот он, взлет и крутой разворот направо. Пожалуй, слишком крутой, хотя каждый пилот своими маневрами выводит самолет на нужный маршрут.

В тот рейс самолет принял до ста пассажиров, из них пятерых подсадили без мест, двоих разместили в туалете, больше некуда. При наборе высоты в тридцать-сорок метров самолет вдруг начал ее терять, принял неуправляемый правый крен и через семь секунд полета зацепился крылом за грунт. Ко всему прочему возникла угроза столкновения с приземлившимся самолетом ТУ-154 корейской авиакомпании.

Оказавшись в опасности, командир «корейца», летчик Кравченко, дал двигателю режим «на взлет», резко ускорился и выскочил из зоны столкновения, хотя и получил от обломков аварийного самолета вмятины и повреждения по правому борту. Отметим здесь, что первый реактивный самолет гражданской авиации ТУ-104 оказался ненадежной конструкцией – тяжел, неустойчив в полете, плохо управляем – и уже через пять лет был снят с производства. С его участием зафиксировано тридцать семь авиапроисшествий – это худший показатель среди всех советских пассажирских самолетов. Одно из тридцати семи пришлось на то зимнее иркутское утро.

Дальше летели недолго. Через девяносто метров самолет носовой частью ударился о землю и тут же – о бетонные блоки ограждений, отчего консоль левого крыла размером в полтора метра отлетела вперед на шестьдесят метров. Пассажиры в панике. Тем не менее полет продолжался, теперь уже над понижающейся местностью, пока на расстоянии трехсот метров от места первого касания не произошла окончательная «жесткая посадка». Фюзеляж раскололся на три части. Наибольшие разрушения пришлись на кабину и среднюю часть корпуса. Можно ли себе представить, что творилось внутри?

Внутреннее оборудование разом превратилось в груду обломков и искореженных конструкций, и это месиво вперемешку с человеческими телами и багажом устремилось в переднюю часть самолета, сметая все на своем пути. Еще до крушения в самолете погас свет. Бортмеханик Н. Коншин во избежание взрыва и пожара успел отключить топливную систему. Для экипажа и многих пассажиров прелести воздушного путешествия окончились летальным исходом. Оставшиеся в живых зыркали в темноте ошалевшими глазами, пытаясь понять, что за преисподняя им уготована. Многих сносило куда-то по конвейеру, кого-то сбрасывало через образовавшийся разлом на снежное поле, где сверху накатывала задняя часть фюзеляжа и давила все то, что еще не было раздавлено.

Страница 2