Размер шрифта
-
+
Альманах «Российский колокол» №5-6 2019 - стр. 12
Секретарь Союза писателей России.
Свято-Введенский Толгский женский монастырь
Лежала Волга рыбой в стороне,
Рассвет как сокол на неё спустился.
О, Приснодева! Я в монастыре
Пред ликом золотым Твоим молился.
Какой я грешник? Знаю, знаю сам.
Мне дальше паперти не стоило соваться.
Но за спиною братья по стихам,
Которые и плачут и постятся.
Монахини поют, как стайка птиц,
У каждой из певиц по Божьей ноте.
Вдруг падаю, как перед плахой, ниц,
Услышав глас: «Без Бога вы живёте!»
Как воины стоят свеча к свече,
Их огненные шлемы полыхают.
И тени на церковном кирпиче
Коня Георгиева под уздцы хватают.
Не на меня занесено копьё
Святое – на поверженного Гада.
Я русский – значит, это всё моё:
И монастырь, и каждый кедр из сада,
И звонница, и Волжские врата,
И сорок шесть монахов, убиенных
Литовцами, ять в книгах и фита,
И даже галки на мирских антеннах.
Здесь исцелился Грозный Иоанн,
От язвы моровой спасались земли…
И я лечился от словесных ран,
За города молился и деревни.
О, Пресвятая, Отчину спаси
На тихой пристани народного терпенья!
Во чрево – Христа вместившая, прости
Поэту очарованному – пенье.
Бабушка Анюта
В невесёлую минуту
Вспомнил бабушку Анюту.
К ней от мачехи сбегал
Кости греть на русской печке,
Искупавшись в зимней речке,
Как французский генерал.
Ночь, в ночи две сигаретки,
Две блестящие монетки,
Два зелёных уголька…
Сердце выпало из глотки,
Тут заметил выше тропки
Три стеклянных огонька.
Да, тогда водились волки
В хвойно-каменной сторонке,
Помнишь, Батюшка Урал?
Взвоют – стынет кровь по жилам,
Если был бы я служивым,
Я б с собой мортиру брал.
Отодвинув прочь заслонку
За родимую сторонку,
Погружала в печь ухват
Бабушка в крестьянском платье,
Плыл обратно на ухвате
Чугунок, одетый в пар.
Хоть крупинка за крупинкой
В супе бегала с дубинкой —
Ешь от пуза, как мужик…
Алюминиевая ложка
Над столом висит как брошка,
Отражая этот миг.
На сундук швырнув рогожку,
Скинув с зябких плеч одёжку,
Забираюсь под тулуп.
В сне глубоком вижу царство,
Где нет злобы и коварства,
Где друг дружке каждый люб,
Где по небу ходят кони,
Нет волков и нет погони.
А в светёлке дева-мать
Шепчет листопада тише:
– Подойди, сынок, поближе,
Лобик твой поцеловать…
Тут я, дурачок, проснулся
Или луч ресниц коснулся,
А по ним слеза бежит.
Жизнь моя стоит в тумане,
Как похлёбка бабы Ани.
Нужно как-то дальше жить.
Сибирский тракт
Тракт Сибирский пронизан лучами
И гудит золотою стеной!
Бог-свидетель прильнул небесами
К тайным знакам тропы вековой!
Казаки, конокрады, цыгане
Пролетели по тракту в дыму!
Растворившись лесными царьками,
Принимая суму и тюрьму!
Где железом гремел Достоевский
Или Чехов пылил колесом,
Страница 12