Размер шрифта
-
+

Альманах Международной Академии наук и искусств «Словесность». Том 4 - стр. 14

Однажды случилось событие, подвергшее опасности жизнь Марии. Ничем нельзя было ей помочь. Иногда слуги бывают гораздо свирепее, чем сами хозяева.

– Ах ты, сука, русиш швайне, получи! – прокричал адъютант Гауфмана, при этом ударив Марию.

Как выяснилось позже, она постирала его белый подворотничок, который пришивается у солдат с внутренней стороны воротника на форме, но не пришила, а вроде как потеряла. Её даже, приговорённую, уже повели за это на расстрел.

К большому сожалению, Гауфман ничего сделать не мог, иначе бы это расценивалось как симпатия и пособничество врагу солдата рейха, и его могли бы не понять и доложить куда следует.

– Стойте, стойте! – закричала вдруг Анна, сестра Марии. Она нашла этот злосчастный подворотничок, который затерял сам солдат. Это спасло жизнь ее сестре. Гауфман попросил извинения у Марии за этот инцидент, конечно же, и кто его знает, как бы сложились отношения их в дальнейшем, если б встретились они в мирное время. Близился час освобождения от немецкого ига. Приближалось время Победы.

Когда немцы уходили, Гауфман принес на прощание детям Марии шоколад, который она так и не решилась дать им, опасаясь какого-нибудь подвоха с отравлением, а его подарок в виде ножа с открывалкой, ложкой и прочим – всё в одном – к сожалению, был потерян при их переезде на новое место жительства спустя время.

Тополь придорожный

Тополь придорожный
Стройный, но печальный,
Стоит одиноко
Тополь придорожный,
Раненный глубоко…
Грусть его съедает,
Тоска душу гложет.
От боли его горькой
Ветер лишь укроет.
Там, у речки быстрой,
Голову склонивши,
Ива, вся раскосая,
Красы необъяснимой.
Только нет в том близости,
Нет любви завета.
Его порыв, застывши,
Не получил ответа.
Так в надежде жалостной
Любовь безответная
Живёт в нём, пропадая
С приходом рассвета.

Судьбы бродяга

Вышел чуть под хмелем
От друзей- знакомых,
Возвращался к дому
Под вечерни звоны.
Вдоволь нагулявшись,
Шёл златою рощей.
Там стройны берёзки
Да кудрявы клёны.
Одурев влеченьем
От прикрас воочию,
Целовал осину,
Как чью жену ночью…
Позабывшись кратко,
Заплутав в потёмках,
Будто зверь, слонялся
По чужим задворкам…
Не вернусь домой вновь,
Там изба пустая.
Что, душа, болишь так?
Знать, судьба такая.

Разойдись-ка, душа

Уже зорька с месяцем играется,
Вечерок мерцает в неглиже…
Истопи-ка баньку ты, красавица,
Перед сном чтоб легче на душе.
Исхлещи меня ручками белыми,
Веничком парным плоть исходи…
Мне испить бы зелья хмельного
И уснуть у тебя на груди.
Ах, как парились в ночь мы желанную,
Изнывая в истоме любви.
Вкусив сладость плода да запретного,
Лишь с рассветом уснули в тиши.
Страница 14