Альманах Международной Академии наук и искусств «Словесность». Том 1 - стр. 23
Но так думал не только Михаэль. Когда он закончил рассказ, повисло тягостное молчание, а потом заговорила Екатерина:
– Вот, значит, как? Не нашел? Или не искал? Что глаза-то забегали? Стыд пробрал? А мне что с тобой делать? Ведь из-за тебя она в тех болотах осталась.
– Вы не представляете, что там творилось, – пытался оправдываться Михаэль. – Это был ад. И я не мог…
«Ложь, ложь! – стучало в мозгу. – Мог! Мог!»
То же самое почувствовала и мачеха Клавы.
– Говоришь, не мог? Ладно! Что с тебя взять? Порода у вас другая. И что она в тебе таком нашла? От бандита в поезде спас? Говорила мне Клава, а я не верю. Придумала она, сочинила. Чтобы тебя героем выставить. Влюбилась, знать, без памяти… А ты? Сбежал?! Ох ты, господи, несчастье-то какое! Уходи! Уходи! Сгинь с моих глаз!
Внезапно Екатерина замолчала, а минуту спустя наклонила голову и, закрыв руками лицо, заплакала. Михаэль сидел, не в силах пошевелиться. Мачеха, о которой Клава не любила говорить, к которой почему-то относилась хуже, чем та заслуживала, плакала беззвучно и горько, содрогаясь всем телом. Нужно было уходить, но Михаэль не мог пошевелить ногой. Сознание своей ничтожности приковало его к месту. Ничтожности, которую он лишь теперь в полной мере осмыслил. Какой же он негодяй! Считал себя безупречным, тосковал по Клаве, которую сам же покинул там, у Мясного Бора! Не нашел? Конечно! Потому что не искал, как надо! Любовь? Это Клава любила, а он? Испытывал такие же чувства или только ревновал к ней, как к своей собственности?
Несмотря на то что Екатерина велела ему убираться, Михаэль сидел, опустив голову.
Выплакав слезы, Екатерина посмотрела на Михаэля:
– Ну, чего сидишь? Ведь говорю: забудь сюда дорогу. Я, как она мне про тебя рассказала, сразу ей ответила: «Не пара он тебе. Чужой». Как в воду глядела. Мало того, что нерусский, так еще и жи… – прикусила язык мачеха. – Ладно! Что на тебя злиться? Горю не поможешь. А теперь – иди-ка ты отсюда своим путем…
Михаэль не помнил, как вышел из квартиры, спустился по лестнице. Оглушенный, стоял он на перекрестке, пытаясь собраться с мыслями. Надю Михаэль решил не дожидаться. Зачем? Не в состоянии он, после того что произошло у Екатерины, вести разговор, улыбаться. А если эта Надя смотрит на него как на мужчину? И для этого пригласила? Но после такого разговора ничего не получится. Не может он сейчас с женщиной быть. И Клава все время перед глазами.
«А Надя, – опять подумал Михаэль, – не зря к себе зовет. Как она говорила? “Ты что, на танцах в первый раз? Или не мужик?”».