Альманах «Истоки». Выпуск 16 - стр. 7

Пожалуй, так – вслед за Пушкиным – мог написать и Лорка, постоянно улавливающий в природе гул векового преследования. Что же касается Александра Сергеевича, то его Муза легко сочетала веселье и влюблённость в жизнь с исповедальным вопрошающим протестом:

Мы читаем горькие пушкинские строки… Отчаяние Пушкина – это безверие поэта, встретившего шестикрылого серафима, но сомневающегося в своих человеческих возможностях. И безусловно по-отечески глубокий ответ митрополита Филарета (Дроздова) в опубликованной переписке с поэтом и есть светлая надежда христианской веры, спасающей в невзгодах и трудностях земного Бытия.

Оттого ли и знакомство с Н.Н. Гончаровой, первой красавицей Москвы, заставило думать об устройстве семейного очага и разбудило новые творческие силы поэта. Полнозвучная тишина болдинской осени разразилась неуправляемой кометой, озарившей небосклон поэтического пути поэта. Чудо его великих произведений навсегда связало болдинскую усадьбу с именем Пушкина.

Так и полёт Ф.Г. Лорки обогнал его страшное время и оставил его на той высоте, куда не долетят пули, не дотянутся ножи жандармерии или очередных фашистских молодчиков. Он сам – растворился в канте хондо – ушёл туда, где «эхо – тень кипариса» и «ветром крик повторился». И нет могилы поэта, нет ему места на земле! В своём романе «Волшебный свет» писатель Фернандо Мариас утверждает: «Поэт Лорка не мог умереть! – живёт подобно свету, помогающему всем влюблённым!» Вот и моё стихотворение написано об этом.