Размер шрифта
-
+

Альманах «Истоки». Выпуск 16 - стр. 4

Он слит с природой…
Он её звучанье,
И каждой нотой
Празднует страданье.
Его фламенко —
Будто стены скорби,
Рывок из плена
В громогласном споре!

Если Лорка говорил, не забывая свою бабушку-цыганку: «Я – как цыган – отвечу с готовностью: испанец – вопреки всему и всем», то Пушкин, как своим, владеющий французским языком и получивший в Лицее прозвище «Француз», ощутив тайну русского духа, создал свой женский идеал – образ Татьяны в романе «Евгений Онегин» и дал сам нравственную оценку своим произведениям: «Любовь и тайная Свобода /Внушали сердцу гимн простой, /И неподкупный голос мой /Был эхом русского народа».

Не уступая Пушкину и отдаваясь взрывной энергетике поэтического мышления, Лорка мечется между будущим и прошлым, между авангардом и классикой – творит на пике противоречий. Его язык метафор, следуя от Ветхого Завета до католических глубин, от античных интонаций до его «Андалузии слёзной», рождает беззаконный по форме – испанский по сути – творческий мир поэта! Будто подчиняясь потребности разобраться в себе и во всей испанской культуре, Федерико издаёт свои лекции о литературе, музыке, театре и живописи. Рождаются поэмы, трагедии, драмы: «Поэма о канте хондо», «Кровавая свадьба», «Йерма», праздничная драма «Дом Бернарды Альбы» и мн. др. Его «плач гитары» – будто плач всей испанской цивилизации перед гражданской войной в Испании. Это и предзнаменование, и навязчивый тяжёлый сон:

Так прощается с жизнью птица
Под угрозой змеиного жала.
О гитара, бедная жертва
Пяти проворных кинжалов.

Явлением для читающей России стала поэма Пушкина «Бахчисарайский фонтан» (его «фонтан слёз»!), воспевающая неизлечимую боль любви, столкнувшей христианскую верность и мусульмайскую преданность. Конечно, это «поэтические слёзы» и самого Пушкина: это и накипевшая в нём досада от своего ссыльного униженного положения… А крымский юг России направил его поэтический зов на знойный восток – в край безрассудных наслаждений и пограничных страстей, тонко пропущенных через звуковую игру рифм, словно предрекающих роковую незащищённость любящего сердца.

А может, эта музыкальная линия строки, как струя падающей воды, и впрямь связывает нас через любовь крымского хана с мавританскими фонтанами Альгамбры?.. Не так ли, сродни молитве влюблённого, легли на бумагу и строчки стихотворения Пушкина «Талисман», в котором живёт неостывшее волнение поклонника красоты, уверовавшего в охраняющую магию кольца? «Только тайной мы живы…. Только тайной…», – мне чудится шёпот Федерико.

Или луна с востока
Ночь режет острым плугом? —
Страница 4