Размер шрифта
-
+
Альманах «Истоки». Выпуск 15 - стр. 13
«Меня крестил в купли ледяной…»
Меня крестил в купли ледяной
Священник старый в церкви захолустной.
Метель кружила вихри надо мной,
Терзая песней, жалобной и грустной.
И мама меня по полю везла
На санках, и скрипели в такт полозья.
И душу охраняла ото зла
Звезда, что просияла на морозе.
Кто был зимой российскою крещён,
Её морозом, вьюгою и снегом,
Тот, может, будет Господом прощён
И пощажён косматым звёздным небом.
Ведь нету ей конца, как ни гляди,
Стране моей, страдающей и бедной,
Что в холод согревает на груди
Под белым снегом детский крестик медный.
«Звала меня ты нежно: «Детка»…»
Звала меня ты нежно: «Детка»,
Но это больше, чем родство,
Ведь я твой отпрыск верный, ветка,
Побег от корня твоего.
Душа, не умещаясь в тело,
Дерзала, мучилась, росла…
Такая я, как ты хотела,
И быть иной я не могла.
Мать и дочь
Когда слезами льются ливни,
Никто не может нам помочь.
Но нету связи неразрывней,
Чем эта связка – мать и дочь.
Мы – бесконечной цепи звенья,
Мы из неё не рвёмся прочь.
И в эстафету вдохновенья
Вступают смело мать и дочь.
Твоё живое продолженье,
Как в бурной юности – точь-в-точь.
О, это вечное движенье
К далёкой цели – мать и дочь.
Ведь в дочки-матери играя,
Мы боль не в силах превозмочь.
Но встретятся в воротах рая
Однажды снова мать и дочь.
«Как родилась я в Марьиной роще…»
Как родилась я в Марьиной роще,
В каменной чаще Москвы,
Так до сих пор быть настырней и проще
Не научилась, увы.
Вот и живу уроженкой окраин,
Вечно стою на краю.
Ведь, как умеем, мы выбираем
В жизни дорогу свою,
Эту тропинку в дебрях житейских,
Где заблудились давно,
Где отразится в струях Летейских
Странное наше кино.
Лес порубили – щепки летели,
Всё завалил бурелом.
Марьина роща, улицы те ли,
Цел ли тот дом за углом?
Эх, глухомань нашей гордой столицы,
Выросшей в сердце лесов,
Что отразилась тенью на лицах,
Эхом во тьме голосов.
«В сердце предместий, в раме окраин…»
В сердце предместий, в раме окраин,
С неба кроплённая градом и граем,
В Марьиной роще, где Марианной
Я рождена – непокорной и странной.
Так, пребывая меж адом и раем,
Мы за мгновение жизни сгораем.
В свет и тепло превращается пламя,
Рея невидимым нимбом над нами,
Звук всё невнятней, а жизнь непонятней.
Голубь возносится над голубятней,
И в наступающем мартовском мраке
Громко бродячие лают собаки.
Так в лабиринте тревожных окраин
Жизнь проживаем мы и умираем.
Впишет статистик огромные числа,
Но не постичь нам их тайного смысла,
Смысла, что движет душой и рукою
И не даёт ни минуты покоя,
Грозно толкая к любви или к мести —
В раме окраин, в сердце предместий.
Портреты предков
Жизнь не щадит никого и нисколько,
Страница 13