Альманах «Истоки». Выпуск 13 - стр. 5
Иван Алексеевич Бунин – тоже по духу наследник А. С. Пушкина, классик, сын обедневшего помещика и всё-таки княжеского рода – «нутряной», по его собственному определению. Неслучайно его перевод «Песни о Гайавате» был отмечен Пушкинской премией Академии наук (1903 год). И безусловно – бунинские поэзия и проза сотворены полнокровным волшебством чувства и не дают ровно дышать нечеловеческим осязанием всей ипостаси земной жизни.
Может, так и мелодическое явление Пушкина в России («одной любви музыка уступает…») низвергает зло и спасает душу? Или это удел избранных?.. Но пушкинский завет в словах Моцарта – «нас мало избранных счастливцев праздных, пренебрегающих презренной пользой, единого прекрасного жрецов» – бережёт в мирской жизни И. А. Бунина и Ф. М. Достоевского: сопровождает их ангельскими крыльями жён, таких преданных, как Вера Николаевна Муромцева и Анна Григорьевна Сниткина.
А возможно ли не вспомнить образ старенькой няни, обретающий народную простоту, кротость – благословенный облик «подруги дней моих суровых», поэтически увиденный Буниным:
Рядом с описанием деревни совсем органично воспринимаются иные страны, будь то итальянские красоты, греческие корабли или древний мир Востока, где и «Тифлис под лунною чадрою», и «в жарком золоте заката Пирамиды», «а сиреневые дали Нила к югу, к дикой Нубии, к Порогам, смутны, зыбки…» Да, «немало царств, немало стран на свете». Так или иначе, все произведения Бунина рождаются сквозь призму изобразительного изыска – наполняют сосуд настоянного истинной поэзией бунинского вина.
И всё же! Вернуться в своё отечество И. А. Бунину было суждено тропой Слова, которую не перекрывают границы и расстояния. Дорога не терпит остановки, но и мечтательные путешествия поэта заканчиваются борением ищущего духа. Воронеж, Ефремов, Елец, Орёл, Москва, Одесса, Париж, Ницца… Молодость, зрелость, а затем – бегство от революции и гражданской войны, оккупация Франции, и, хотя, по выражению Владимира Набокова, «ХХ век – век бездорожья», но аллеи Бунина кружат из конца в начало: по аллеям уходят, чтоб забыться и пережить неотвратимые драмы века!
Иное – предназначено Достоевскому. Его судьба – дорога сибирских трактов, полосатых столбов, каторжан (4 года каторги!) и, конечно, мечты о воцарении справедливости: больших исторических реформ и опять – бесконечная протяжённость мысли. Как и Бунин, Достоевский опередил своё время: его подлинный сюжет – силы внутреннего мира человека. Его родословная (сын лекаря), его путь из глубины страны (разночинец, награждённый дворянством) и есть Слово, сказанное о доле народа, обречённого на страдания, но не сломленного испытаниями. Я считаю, что и моё обращение к творчеству Фёдора Михайловича – поклон и знамение в моём пути: