Размер шрифта
-
+
Альманах «Истоки». Выпуск 12 - стр. 28
Обмотана вкруг фонарей.
Врасплох меня страх этой ночью застиг.
«Прости!» – прорыдаю сквозь тьму.
Пытает мороз миллионами игл
(Тебя я не выдам ему).
Нестройный оркестр – то гудят провода,
То жалобно воют в дуду.
Автобус сюда не придёт никогда,
Напрасно надеюсь и жду.
Помпезнее оперы эта пурга,
Фальшивя, срывается вой.
О, сгинет душа или вмёрзнет в снега,
Иль вырвется, чудом, живой?
Кромешная тьма, помраченье ума
(Мой милый, я сплю или нет?),
Дорога была, и темнели дома,
Сиял электрический свет.
Не поле, не шабаш над Лысой горой —
Но ветер в моей голове.
Иначе бы, как я декабрьской порой
Могла потеряться в Москве?
Ночь
Ночь крадётся вдоль Арбата,
Скинув башмаки.
Снег блестит голубовато,
Как мои белки.
Темноглаза, смуглокожа,
Хохот бубенцом,
Удивительно похожа
На меня лицом.
Снег полночный или голубь
Вьётся у стекла?
Юной девушкою голой
Ночь к тебе пришла.
Слышишь, волю дав смятенью,
Как слова растут?
Каждым шорохом и тенью
Повторю: «Я тут».
Вновь январь уступит скромно
Место февралю.
Вырастает ночь, огромна,
Как моё: «Люблю».
Ночь всегда играет с нами,
Сколько не лукавь.
Я шепчусь с твоими снами,
Я врываюсь в явь.
Утром всё в лучах потонет,
Всё исчезнет прочь.
Ах, мой свет-святой Антоний,
На дворе-то – ночь.
А когда лицо осветит
Солнца луч косой,
Ты увидишь на паркете
След ноги босой.
Замёрзшие слова
А вот и март идёт звеня,
Прощайте, лыжи и коньки!
Зима измучила меня…
И телефонные звонки.
И в грубой трубке тишина
(Как на премьере замер зал),
Тревога свыше внушена —
Твой голос в трубке замерзал.
И это было сотни раз…
Молчанье вяжет по рукам,
Я раздарила столько фраз
И воробьям, и облакам!
А снежный ком обиды рос,
И в горле рос рыданий ком,
И заморочил нас мороз,
И замораживал тайком.
Не зря терзали провода,
Как скрипка об одной струне.
И так нужна была вода
Душе во гневе и в огне.
И так нужна была она,
Чтоб потеплела, потекла,
Чтобы разбилась тишина
На счастье – вазой из стекла,
Чтобы умытая Москва
Ловила в лужах облик мой,
Чтобы оттаяли слова
Твои, замёрзшие зимой.
* * *
Во мне всё нежно так и слабо,
Ведь я ж не «каменная баба»,
Не тот невозмутимый идол,
Что людям тайн своих не выдал.
Порой, закрыв лицо руками,
Я разбиваюсь в кровь о камень,
И, в душу ближних не пуская,
Я камень на сердце таскаю.
Из камня – вечная столица.
Я вижу каменные лица
Великих (или знаменитых?),
Слова и мысли из гранита.
И каменею, с жизнью споря,
Порой от гордости и горя…
Но, чувство миру отдавая,
Болит душа моя живая.
О марте
А ты, как обычно, с утра озабочен.
А в городе март – он мечтатель и мот!
Рабочие трудятся возле обочин,
Дороги решили отправить в ремонт.
А ты не заметил в превратностях службы
Страница 28