Аллергия на ложь - стр. 15
На Ваню охоту объявили? То электронные письма неизвестно от кого, то звонки мужским голосом. И все на одну тему – встретиться, причем срочно и неотложно. Подростка явно выманивали из дома.
Сердце царапнула тревожная мысль, точнее – воспоминание.
Дня три назад Иван, жестикулируя и выпучив от негодования глаза, живописал, как в кабинете опекуна застукал дядю Гену Шабельникова.
Геннадий Михайлович – правая рука Антона по бизнесу. Не компаньон, поскольку не совладелец, а глава центрального офиса. А есть еще и филиалы в соседних губерниях, те поменьше.
И этот самый глава шарил по ящикам секретера владельца фирмы. А Ване сказал, что не шарил. А Ваня видел, хоть и не подглядывал. Он зашел, чтобы маршрутизатор перезагрузить, потому что на его ноутбуке вайфай слетел, а роутер в кабинете у Антона.
Дядя Гена держал в руках глянцевый лист формата А4, а ящик был выдвинут. Он сказал Ване: «Смотри, Иван, я кладу документ обратно, мне нужно было ознакомиться с деталями, Антон Дмитриевич в курсе».
А рука с документом мелкой дрожью трясется.
Ага, в курсе, как же.
«Поэтому ты, Иван, не говори про это Антону, чтобы мелким стукачом не выглядеть. Но можешь и сказать. Кстати, хочу тебе айфон подарить. Получу гонорар за одно дело, и купим с тобой наикрутейший. Подождешь недельку?»
Влада спросила:
– И что ты думаешь обо всем об этом?
– Мухлеж какой-то, – ответил он сердито. – Или воровство, или подстава. Думаю забацать прикольчик один, чтобы шакалу неповадно было по чужим столам копаться. Свой план Антону рассказывать не стану, у него с юмором не очень, а про дядьку Генку шакалистого, может, и расскажу. Мы теперь с Антоном все равно что одна семья, я его интересы защищать должен.
– Правильно. Расскажи. Это никому не повредит, даже если ты дядю Гену этого подозреваешь понапрасну. И не вздумай капканы по ящикам распихивать. Антон Дмитриевич руку прищемит, а с его чувством юмора твой прикол он не поймет.
Капканы Ваня обещал не распихивать, посмеявшись от души над ее приколом. На следующий день, в субботу, кажется, явился с сиреневой пластиковой папкой на кнопке. Спросил, можно ли ее в библиотеке оставить, в письменном столе. Да никакой ценности, сказал, запирать необязательно. Цена бумажки – билет на электричку до соседней Семеновки, где дом быта, и обратно, а Ваня все равно зайцем катался, да тридцать рублей за распечатку и ламинирование одного скана. Можешь посмотреть, сказал.
Влада посмотрела.
Хорошего качества цветная копия какой-то дарственной, закатанная в пластик. «С того самого документа копия? – спросила она и, дождавшись самодовольного кивка, поинтересовалась: – И зачем тебе она понадобилась?»