Алленберг - стр. 11

Она молчала, продолжая плакать. Её маленькая головка вздрагивала от тихих рыданий, руки слегка дрожали, из-под плотно прижатых к лицу ладоней текли слёзы.

– Ирма, – сказал Михаэль, нарушив молчание, – поверьте, даже не зная вышей ситуации, я очень хорошо вас понимаю. Профессия у меня такая – понимать душевные волнения. Ваш недуг лечится отдыхом, покоем, ваннами с солью и хорошими эмоциями. А сейчас я прошу вас успокоиться, и мы вместе пойдём в сторону вашего дома.

– С чего вы вообще решили, что я с вами куда-то пойду? – спросила она, всё ещё всхлипывая, но уже затихая.

– У вас нет другого выбора, Ирма. Хотите идти к Прегелю – значит, к Прегелю, в любом случае я пойду с вами. Знаете ли, сегодня ночью у меня нет других забот, кроме одной: спасти от глупости одну фройляйн в жёлтых туфельках.

Ирма опустила руки. На Михаэля сейчас смотрели большие удивлённые глаза с застывшими в них слезинками.

– Вы даже понятия не имеете, что происходит в моей жизни. Я его ненавижу за лицемерие и ложь, за преклонение перед нацистами, за то, что не даёт мне жить своей жизнью.

– Ирма, в жизни каждого человека всегда что-то происходит. Вы ещё очень молоды и категоричны. Поверьте, принятое вами решение не является верным.

– Вам откуда знать об этом?

– Исключительно из своего опыта, – улыбаясь, сказал Михаэль. – К тому же я врач-психиатр, и чего только не довелось мне в жизни увидеть! А то, что происходит сейчас в мире, – это сплошь сумасшествие. Боюсь, моя клиника не справится с таким объёмом пациентов.

– Почему вы мне помогаете? Почему вам не наплевать, как всем?

– Потому что я не как все. К тому же ваши жёлтые туфли… Возможно, именно они причина моего ночного альтруизма.

– Сдались вам мои туфли, не дают они вам покоя.

Они рассмеялись. На лице девушки не осталось и следа былой тоски и грусти.

С этой ночи Ирма Рейнер появилась в моей жизни.

Глава 5

Мы сидели с Аркадием Михайловичем в маленькой, уютной кухне и пили чай из изящных фарфоровых чашек, тех самых, которые достают по особому случаю. По всей видимости, этим особым случаем для него была я. Блюдо с круглым сухим печеньем, небольшая тарелка с малиновым вареньем – вот и всё угощение.

После двухчасового спектакля я привезла старика домой, и он любезно пригласил меня выпить чаю. Было уже около девяти вечера, но я всё же согласилась, в надежде, что старик раскроет свои секреты. Моё журналистское любопытство очень уж хотело узнать, что заставляет его приходить в бывшую психиатрическую лечебницу каждый день, какая тайна скрывается за этим.

Несмотря на свой преклонный возраст и позднее время, старик был достаточно бодр и явно расположен к беседе, этот момент я никак не могла упустить.