Альковные секреты шеф-поваров - стр. 51
– А он неплохой парень, да?
Скиннер обернулся и посмотрел на Кибби, который уходил в противоположную сторону, вверх по мощенному булыжником склону, придерживая дурацкую бейсболку.
Убью гниду.
Кей округлила глаза: она ожидала ответа. Скиннер промямлил что-то вроде: «Да парень как парень», и по ее изменившемуся взгляду понял, что она уловила в его голосе отзвуки тайной злой силы, доселе незнакомой, молчавшей даже в самые темные и пьяные минуты. И эту силу разбудил в нем Кибби… Пытаясь обуздать эмоции и взять ситуацию под контроль, Скиннер предложил отметить помолвку в баре на улице Роз.
Одним тостом дело, конечно, не ограничилось, и скоро Кей поняла, что ей уже хватит, но Скиннер только вошел во вкус; теперь уже настал ее черед брать ситуацию в свои руки. Она стала говорить о планах на будущее, о том, в каком районе лучше жить. Не прошло и пяти минут, как она вдохновенно обставляла их воображаемый дом.
Скиннер поначалу снисходительно подыгрывал, но, когда речь зашла о детях, почувствовал знакомое раздражение. Во-первых, дети сулили безнадежное рабство, конец веселой жизни. Во-вторых – и это главное, – прежде чем принимать родительские обязанности, он должен был непременно узнать, кто его отец. Они начали спорить. У Кей в глазах блестели слезы: она видела, как волшебство драгоценного дня растворяется в мутных потоках лагера и «Джека Дэниэлса».
– Зачем обязательно столько пить? – горько недоумевала она. – Я знаю, твоя мать не такая! И отец не такой… Ведь не такой?
Скиннер ощутил во всем теле холодную боль, словно гигантское насекомое вцепилось острыми жвалами.
– Нет, конечно, – солгал он, ерзая от стыда. – Здоровяк, ни капли в рот не брал.
Поток злобных мыслей устремился в новое русло, к матери. У нее тоже не было братьев и сестер! И вообще никого, кроме единственного сына. Почему же она молчит? Держит на руках все козыри – и закрывает тему всякий раз, как встает вопрос об отце!
Разве я слишком многого требую? Он что, изнасиловал ее? Оказался педофилом? Что он ей сделал?
– Ну тогда… почему? – Кей вопросительно указала на пивную кружку.
Мать рассказывала, что ее отец, которого Скиннер почти не помнил, любил закладывать за воротник, пока не умер от инсульта.
– Мой дед был алкоголиком. – Скиннер пожал плечами. – Наверное, передалось через поколение.
Кей посмотрела на него, открыв рот:
– Боже, ушам своим не верю! Говоришь, словно гордишься.
– Знаешь, я так хотел бы встретиться с отцом, – с неожиданной тоской произнес Скиннер. И удивился своим словам не меньше, чем Кей. До сих пор он никому, кроме матери, в этом не признавался.