Альковные секреты шеф-поваров - стр. 4

– Кухня должна свер-кать, свер-кать! – выговаривал де Фретэ, шутливо шлепая юного повара нарукавником по макушке.

Бедняга безропотно терпел, ошалев от камер, от важности момента, от размеров грозного суперповара, который его всячески шпынял и низводил до роли жалкой марионетки.

Со мной бы такой номер не прошел, думал Скиннер, поднося к губам пиво. Банка была уже пуста, но в холодильнике еще остались запасы.

– У де Фретэ не кухня, а помойка. Сраная помойка!

Молодой человек с бледным лицом стоял на своем. Его наряд – безупречный коктейль от ведущих модельеров – не то что намекал, а просто кричал об идеалах, выходящих далеко за рамки офиса и зарплаты. При внушительном росте метр восемьдесят восемь Дэнни Скиннер казался еще выше – прежде всего благодаря черным пронзительным глазам, сверкавшим под столь же черными червеобразными бровями. Волнистые волосы цвета воронова крыла, расчесанные на пробор, придавали ему хулиганский и отчасти самоуверенный вид, усугубленный угловатыми скулами, а характерный изгиб тонких губ выглядел легкомысленным даже в самые хмурые минуты.

Его собеседнику, коренастому мужчине, было уже хорошо за сорок: румяное квадратное лицо, покрытое возрастными веснушками, янтарно-рыжие, зализанные на затылок волосы, легкая седина на висках. Боб Фой не привык к такому отпору. Его бровь скептически изогнулась – однако в этой гримасе и в общем выражении обрюзгшего лица сквозил интерес, даже нечто похожее на восхищение, и воодушевленный Дэнни Скиннер продолжал:

– Я просто исполняю свой долг. Кухня этого толстяка – позор!

Дэнни Скиннер всего три года работал инспектором санитарно-эпидемиологического контроля при городской администрации Эдинбурга, а прежде был стажером в том же департаменте, и начальник Боб Фой имел все основания считать его новичком.

– Сынок, ты понимаешь, о ком мы говорим? Алан де Фретэ! – хрюкнул он.

Разговор происходил в просторном офисе, разгороженном, словно конюшня, на маленькие клетушки. Свет струился сквозь большие окна, выходящие на оживленную улицу Роял-Майл, – даже двойные стекла не могли заглушить шума машин. Вдоль противоположной стены выстроились старомодные картотечные шкафы серой жести, доставшиеся в наследство от предыдущих поколений бюрократов, а рядом – копировальный агрегат, который чаще ремонтировали, чем использовали по назначению. В углу пряталась вечно грязная раковина; с ней соседствовали холодильник и стол с отслоившимся шпоном; на столе скучали чайник, заварник и кофейник. Лестница в глубине комнаты вела в соседнюю секцию, к залу заседаний, по пути заглядывая на промежуточный этаж, где скромно разместились еще два мелких офиса.