Алиса & Каледин - стр. 2

Насвистывая кабацкую песенку, он созерцал клубы черного дыма, поднимавшиеся над разгромленным городом. Шагая прямо по свежим трупам, солдаты торопливо стаскивали к мраморным стенам большущие вязанки сухого кустарника, бросали на натертый до блеска пол святилища разрубленные в мелкую щепу пальмовые дрова. Пламя, одновременно запылав снаружи и изнутри, оранжевыми языками взвилось над мраморной громадой. Подойдя к храму настолько, насколько позволял нестерпимый жар, офицер терпеливо ждал, пока розовый камень почернеет и начнет крошиться. Опыт подсказывал – после этого обрушить стены не составит особого труда.

Каменная дверь, ведущая к алтарю, внезапно отворилась – у порога встала шатающаяся фигура, закутанная в голубое покрывало. Офицер успел заметить сверкающую маску из желтого металла, из-под которой по плечам рассыпались черные волосы. Секунда – и фигуру поглотила волна огня. Обладатель золотой маски словно растворился, превратившись в мельчайшую серую пыль, взлетев пеплом до потолка.

– Умтасааа… колатура… этвини сеген митта… – услышал он слабый голос.

Офицер обернулся. На него были устремлены полные ненависти глаза служителя в пурпурной одежде, покрытой еще более темными пятнами, чем сама дорогая ткань. Лежа на земле, тот пытался зажать подвернутой рукой рваную рану на боку, откуда неудержимо лилась черная кровь.

– Что он сказал? – бесстрастно наблюдая страдания жреца, полюбопытствовал офицер у смуглокожего наемника, уроженца пустынного племени, – тот практично обшаривал еще теплые тела мертвецов в поисках драгоценностей.

– «Теперь жизни больше нет», – перевел наемник, не отрываясь от своего дела. – Вы знаете местную легенду, господин? Кем были те три человека в масках у священного алтаря, которые предпочли сгореть, но не выйти к вам?

– Нет, – расслабленно покачал головой офицер.

– Сейчас расскажу, – осклабился наемник, выдирая серьгу из уха покойника. – Вы не поверите, но они существовали на самом деле…

…В остановившихся глазах человека, завернутого в бордовую материю, отражался огонь, заполнивший внутреннее пространство храма. Окутанная клубами дыма, над главным входом продолжала выситься полая металлическая статуя, державшая руки прямо перед собой ладонями наружу. Даже стоя к ней спиной, офицер каждым позвонком чувствовал ее взгляд…

Голова чудовищно болела. На лоб, виски и щеки со всех сторон навалилась мягкая и одновременно тяжелая субстанция – череп словно плавал внутри подушки, в самую середину которой залили мед, перемешанный с обломками бритв. Лезвия безжалостно вонзались в темя, саднило кисти рук, полностью онемели лодыжки. Мозг готов был взорваться – в мыслях всполохами метались зеленые молнии. Губы распухли. Во рту стоял такой вкус, что отруби с пола свинарника показались бы деликатесом.