Алиса и Диана в темной Руси - стр. 26

Те нехотя приперлись, бросив свои очень занятные дела.

– Мы уходим! – приказала хозяйка живности.

Царь-самодур опустил плечи, сжался, превратился в маленького жалкого старикашку и заплакал.

– Ну, ты чего, дед Иван? – склонилась над ним наша барышня.

– Сбегаете, значит, да? А я один-одинешенек тут останусь. Кто мне помоет полы и посуду?

Алиса осерчала от таких слов, но на всякий случай поклонилась Ивану-царевичу до земли три раза, развернулась и поплелась к сопке Горюхе с очень сложными эмоциями в душе. Кошка и ворон побежали следом. Но чем дальше уходила девочка от полуразвалившегося дворца, тем жальче ей становилось безумного хозяина.

– Стойте! Стойте! – их зачем-то догонял Иван-царевич.

Войско остановилось.

– Держи, пригодится! – дедушка протянул внучке котелок, доверху наполненный яблоками, в карман ее рюкзачка запихал термос с яблочным соком и спички.

– А спички зачем?

– Дык это… как словишь добычу, так разведешь костер и сваришь мясо в котелке.

Девочка живо представила, как она охотится на диких зверей и поморщилась. Но решила не перечить больному:

– Спасибо тебе, царь Иван. Я пойду?

– Иди, иди! – дед поцеловал внучку, и она пошла.

Иван слева направо перекрестил уплывающую вдаль спину Алисы, горько вздохнул и поплелся в свою богом забытую хату, то есть во дворец.

– Путь долгий, высыпь яблочки в портфель, котелок привяжи к сумке, а животинка пущай пешочком прошвырнется, не обломает лапищи-то, не боись! – сказал ворон подружке.

Кошка зло взглянула на ворона, подняла хвост и гордо зашагала вперед. Алиса сделала, как сказал ворон, и идти стало намного легче.

– Так царь Иван – мой дед или не мой, баба Яга – моя бабушка или не моя, а Грибнич – мой папка или не мой? – спросила девочка у ворона.

– Не знаю, я на Сахалине никогда не бывал! – ответила птица.

– Ну что ж, тогда надо идти, идти и идти. Так моя мамулька себя утешала, когда плакалась, что у нее нет больше сил жить.

– А че это у ней не было сил жить?

– Не знаю. Но она сидит в полудохлой деревеньке, пишет стихи и сказки, а народ над ней потешается: «Парикмахер-писака!» Плохо ей от этого. Никогда ничего не буду писать! Не позволю, чтоб и надо мной смеялись.

– Да уж, – вздохнул черный ворон. – Тебе стыдно за мать?

– Да ерунду какую-то пишет!

– Ну что ж, нам с тобой уж точно надо идти, идти и идти.

– Но с другой стороны, – продолжала рассуждать Алиса. – Зачем я несу эти дедовские яблоки, если яблоневый сад еще длится, длится и длится! Вот закончатся посадки, тогда и наберем яблок на их окраине, а?

– Нет, – каркнул ворон. – А вдруг дедовские яблоки волшебные?