Алгоритм одиночества - стр. 2
– Привет, пап, – тихо произнес он.
Отец вдруг захрипел, закашлялся. Антон невольно отпрянул. Отец изо всех сил пытался что-то сказать ему, но ничего, кроме этих нечеловеческих звуков, не получалось произнести. Он вцепился в руку Антона, его глаза наполнились слезами.
Сердце забилось, отбивая паническое стаккато. Антон вырвался из цепкой хватки отца и выбежал из палаты, во все горло крича о помощи.
Когда Антон вышел из больницы, его все еще немного трясло. На крики почти сразу прибежала медсестра и вколола отцу успокоительное. Отец, который только что бился и сопротивлялся ей, вдруг обмяк, и медсестра осторожно уложила его на подушки, словно ребенка. Антон понял, что с него хватит. Он выскользнул из палаты и ушел, не оглядываясь.
Рухнув на ближайшую скамейку, он вытащил из кармана бездымную сигарету, включил проекционный браслет и вывел на предплечье ленту новостей. Тупое пролистывание постов дало ему пару минут, чтобы собраться с силами и набрать знакомый номер. Спустя пару мгновений на другом конце раздался деловой хриплый голос.
– Да, слушаю.
– Виктор Сергеевич? Это Антон Майер. То есть… – Тут он на миг замялся. – То есть Антон Штольц.
– А-а-а, Антон, мой мальчик! Я все ждал, когда ты позвонишь.
– Да, в общем… я был у отца и…
– Знаю-знаю, – вздохнул Виктор Сергеевич. – Я тоже был у него недавно, зрелище не из приятных.
– Я хотел бы поговорить, могу я к вам подъехать?
– Конечно. – Послышался шелест, и Антон понял, что Виктор Сергеевич быстро взглянул на серебряные наручные часы, которые он носил вот уже сорок лет.
– Давай лучше встретимся в кофейне в центре? У меня как раз будет обед.
Быстро продиктовав адрес, он положил трубку. Виктор Сергеевич Петренко никогда не любил подолгу болтать. Адвокат и, пожалуй, единственный друг отца, он был с ним с начала существования компании «Новултус медика», которую тот основал в две тысячи десятом году. Тогда же родился и Антон, но едва ли это событие было для отца важнее.
Антон отрешенно мешал ложкой кофе, не сразу заметив, что пенка уже превратилась в неаппетитную бурую массу. Сквозь витрину он смотрел на затянутую туманной дымкой улицу, и все его мысли занимал отец. Он столько раз представлял их встречу, проигрывал разные сценарии. В первом отец просил прощения и умолял вернуться, во втором снова бросал ему в лицо жестокие слова, только в этот раз Антон не стоял как идиот, а набрасывался на отца и выплескивал всю свою горечь. Но никогда он не думал, что увидит дряхлого старика, в которого превратился отец. «Да, теперь даже если он и захочет что-то мне сказать, все равно не сможет», – с мстительным удовлетворением подумал Антон, но почти сразу почувствовал себя виноватым.