АЛЬФОНСИАНА - стр. 12
– Да-а! Молодцом ты стал, определенно – молодцом! – гудит военрук. – А о Никоновском автомате слыхал что-нибудь? Чудо, говорят, двадцать первого века!
– Ясное дело, слыхал. У нас во дворе мальцы семилетние из досок их выстругивают.
– Ну да?
– Так гордятся же!
– Это хорошо. Надо им, понимаешь, внушать… Не можешь дать детям богатств, дай идеологию! Когда нищие материально нищают духовно, это совсем скверно… В Пентагоне, говорят, не смогли понять устройства автомата. Разобрать-то разобрали, а обратно собрать не сумели, представляешь? Два военспеца с расстройства в отставку подали.
– Может, не два, а больше. Пугать не хотят.
– Оно конечно! Не оскудеет земля русская умами. Петр Артамонов первый велосипед у нас выдумал, а ездим на китайских драндулетах, это как?
– Свинство и недогляд.
– Вот именно! Но все поправимо, Артем! Уверяю тебя, – майор заговорщицки приближается. – Мы все равно как тараканы! Нас травят, а мы только сильнее становимся.
Я тут же припоминаю недавнее словоизлияние Семы. Может, они даже знакомы?
– Ничего, Артем, травленные да угнетаемые всегда умели сплачиваться. Этакий отпор на внешнее презрение. Правительство на нас чихает, Европа санкциями засыпает, а мы им новацию за новацией!
– Такие речи – и в школе? – я начинаю говорить чуть тише.
– Своим огольцам я, понятно, такого не говорю, – военрук доверительно улыбается. – Только тебе, Тема и никому больше.
– Честно скажу, польщен… Вы-то как? На пенсию не тянет?
– Да тянет, конечно, как без этого. С удочкой посидеть, за грибами в лесок сбегать. Только как я буду без них? – Он передергивает плечом, имея в виду оболтусов за спиной. – Я же их, стервецов, люблю. Даже нынешних. Вы, разумеется, лучше были, но я и к этим привык. Дети, Артем, – штука светлая, радостная. Задорные глаза, добрые сердца…
Я исподтишка бросаю взор в сторону учащихся. «Задорным глазом» один из них как раз целит из пластмассового пистолетика в бумажную мишень, приклеенную чуть ниже спины майора, приятели сорванца часто и ловко бухают из плевательных трубок хлебным мякишем по воробьям в открытом окне. И только парочка отличников за сдвинутыми партами добросовестно гремит железом, собирая и разбирая на время автомат Калашникова. В отличие от пентагоновских генералов дело у них спорится. Проигравшему звонко отвешиваются щелбаны и саечки. Видимо, деньги у бедолаги давно закончились.
– Да, Артем… День возле них проведешь и словно перерождаешься. Вот, ей Богу, словно заряжаешься какой-то доброй и светлой энергией!
– Но ведь хулиганят.
– А как иначе! Не без того. Только они ведь по-доброму хулиганят. От переизбытка, так сказать, сил…