Алёшка! Ты попал! - стр. 35
Пришлось сочинить, что «я тогда была, признаюсь, не слишком трезвой», но Жаров действовал, как опытный ловелас. Говорил красивые слова, дарил цветы, покорил чистое доверчивое девичье сердце, а потом вероломно «сорвал мой цветок». Мне пришлось даже слезу пустить, чтобы Анфиса поверила. Она слушала, плотно сжав губы, нахмурившись и постоянно крутила пальцами обручальное кольцо. Вертела, снимала и надевала снова. Потом всё-таки стянула его окончательно и швырнула в сумочку.
– Кобелина, я так и знала! – проговорила злобно Жарова и прибавила парочку крепких выражений.
Я сидел и ждал вердикта.
– Вы меня… не будете ругать? – спросил, по-прежнему будучи «невинной овечкой».
Анфиса бросила на меня испытующий взгляд. Но вид у меня был, – уж я постарался, требую «Оскара» за свою игру! – такой растерзанный, грустный, обречённый, что она помотала отрицательно головой.
– Ты не виновата. Я всегда знала, что этот кобелина падок на молоденьких. Сволочь такая.
Жарова взяла ложку, отломила большой кусок штруделя и отправила в рот. Стала жевать, роняя крошки на стол. Глаза её при этом смотрели в одну точку, были злые и холодные. Мне показалось, что в фитнес-клуб она больше не пойдет. Вон как сладость наворачивает! Видать, наплевала на фигуру.
– Что было у вас дальше? – спросила Анфиса, проглотив.
– Ничего. Честное слово! – я прижал руки к груди. – Правда! Ничего! Он после того раза сказал, что позвонит, но нет.
– Ждала?
– Да, – выдохнул я, «признаваясь».
– В фитнес-клуб зачем пришла? Про тренера наплела. Пушка у него между ног. Я поспрашивала. Обыкновенный член. И не такой уж он бабник. Любит женщин постарше, но очень избирательный.
«Соврала мне! – подумал я. – А ведь сказала, что я был прав насчет Константина. Вот же стерва!»
– Простите, – говорю, низко опустив голову. – Я хотела… Думала, что смогу так получше вас узнать.
– Зачем?
– Чтобы вы мне поверили.
– Ладно, – сказала Жарова. – Я на тебя не сержусь. Давно хотела развестись с этим уродом. Повода не было. Мне говорили, что изменяет. Не верила. Доказательств не было. И ты, – внезапно она ткнула в меня указательным пальцем с ухоженной кожей, идеальным маникюром и кольцом с крупным зелёным камнем, – мне их добудешь!
Я захлопал ресницами.
– Что сделаю?! – спросил почти шёпотом.
– Трахнешь моего мужа и запишешь всё это на видео! – потребовала Анфиса, сведя брови к переносице. Глаза её горели злобным огнём, а губы искривились в ухмылке.
– Я… я…
– Головка от коня! – резко сказала Жарова. – Ты сможешь. Или я тебе, – она перешла на тихий угрожающий голос, – устрою тебе в этом городе такую жизнь, что ты сбежишь отсюда. Навсегда и резко. Если сделаешь, я забуду о твоём гнусном поступке. Поняла меня?