Алена Винокурова. Ты дорого заплатишь за мою ошибку - стр. 8

Я позвонила в домофон, представилась, мне открыли и я пошла к лифту, кивнув вахтеру и с любопытством оглядываясь. В рекламе этого комплекса говорилось о «дизайнерских холлах», по факту же, он просто был отделан дорогой плиткой.

Дверь мне открыл молодой мужчина с приятным лицом, одетый в спортивный костюм. Он проводил меня в гостиную, где на большим широком диване сидела, сжавшаяся в комок, девушка с бокалом в руках и безучастно смотрела в электрический камин.

– Маш, это к тебе, – позвал он.

– А? – очнулась Маша, – Ой, здравствуйте, проходите, папа сказал, что Вы приедете. Алена Дмитриевна, верно?

– Можно просто Алена, – кивнула я.

– Я побежал, малыш, – мужчина подошел к Маше, чмокнул ее в макушку, – ты точно справишься одна?

– Да, не переживай, все будет хорошо.

– Я не долго, люблю тебя.

– И я тебя, – эхом отозвалась девушка.

Мужчина ушел, мы сели на диван.

– Выпьете вина, Алена?

– Нет, спасибо, я за рулем.

– Жаль, – снова начала окунаться в безразличие девушка.

– Маша, а где я могла видеть Вашего мужа? – спросила я, чтобы начать разговор.

– Да где угодно, – пожала она плечами, – особенно, если футбол любите, он капитан нашей команды.

– Точно, Владислав Попов, – улыбнулась я, – я не фанат, но мой парень мне всю плешь проел Вашим мужем.

Маша скромно, но гордо улыбнулась за мужа, а я немножко к ней оттаяла: так может улыбаться только любящая женщина.

– Подождите, а как же журналисты его еще не загрызли? – вслух подумала я.

– Я попросила отца, сделать все возможное для этого. Для себя редко прошу, но карьера Влада здесь не причем.

– Маша, а если не секрет, почему Вы сторонитесь отца? Вы же можете быть практически наследной принцессой в городе?

– С чего Вы взяли, что сторонюсь? – удивилась девушка, – Нет, совсем нет, у нас прекрасные отношения, просто я такой человек: мне не нужно лишнего, я не люблю публичности. У меня даже страницы в соцсетях неактивные, почитать люблю, выставлять себя напоказ – нет, да и Владу на пользу это, что я не сорю публично деньгами и не козыряю брендами.

– А не публично сорите? – улыбнулась я.

– Нет, – коротко засмеялась Маша,– я же говорю: мне не нужно лишнего. Просто с отцом я почти не жила, они разошлись с мамой, когда мне 4 года было. Без скандалов и ругани разошлись, как-то просто отпустили друг друга и все. Знаете, тот редкий случай, когда оба понимают, что их брак – это ошибка молодости и не стоит эту самую молодость губить дальше. Когда мне было семь, мама вышла замуж за отчима, с ним она благополучно и живет по сей день, отец еще раньше женился, поэтому никто ни на кого обид не хранит и детям их не транслирует. В новую семью отца я не лезла никогда, конечно, мы знакомы и с его женой, и с моими сводными братьями, но мы больше знакомые, чем родственники, мне это было не нужно и неинтересно. Отчим – врач, у него детей быть не может, поэтому ко мне он всегда относился тепло. Отец был классическим воскресным папой и нас всех это устраивало. Потом я вышла замуж и зажила своим домом.