Алена Винокурова - стр. 5

Последнюю фразу я произнесла очень расстроено и не сразу заметила, как папа сардонически улыбается, слушая меня.

– Чего? – нерешительно улыбнулась я в ответ отцу.

– Когда ты была маленькой, ты так расстраивалась, если не удавалось стащить шоколадку из буфета, а сейчас она сидит расстраивается, что, видите ли, потеряла время, чтобы положить бугая с оружием. Ладно, продолжай.

– Потом я заметила, что у человека в нескольких метрах от меня в руках граната, поэтому я собрала женщин, которых успела дернуть за минуту и вывела из здания.

– Через окно, – закончил за меня отец.

– Первый этаж, – пожала я плечами.

Мы замолчали. Отец размышлял, постукивая пальцами по столу.

– Не сходится, – в конце концов, сказал он, совсем как я недавно, – для профессионалов они работали слишком топорно, поэтому заказ отпадает, среди приглашенных их не было, чтобы это было можно было принять за случайную жертву, и ни одно ведомство в них не опознает своих сотрудников.

– Подожди, что значит: не опознает? – дошел до меня смысл папиных слов, – составили фотороботы?

– Детка, – вздохнул отец, – там же повсюду были камеры.

А мне это и в голову не пришло. Все же видно нечего мне делать на своей работе.

Я помолчала.

– А почему ты решил со мной поговорить как с коллегой? – все же задала я вопрос, – ты же всегда считал, что мне нечего делать в органах?

– Я и сейчас так считаю, – кивнул отец, – но посмотрев записи, я не могу отказать тебе в профессионализме.

Когда я в понедельник вошла в наш кабинет, меня встретили аплодисментами.

Я непонимающе посмотрела на ребят.

– По поводу овации? – спросила я, устраиваясь за столом и включая компьютер.

– Покажи ей, – хохотнул Пашка Овсянников.

Дима Решетников подошел ко мне и подождал, пока загрузится старенький компьютер. Вставил флешку.

На видео со съемкой драки с давешней операции кто-то наложил музыку из «Mortal combat» и я со смесью неприязни и удивления смотрела как деваха, в которой я без труда опознала себя, любимую, выхватывает из-под пышной юбки пистолет, с размаху бьет жирдяя и, прицелившись, стреляет.

– Скажи шедевр! – восхищенно сказал Дима.

– Гадость редкостная. Убери это, пожалуйста.

– Чего, Аленка, не выспалась?

– Ребят, вам не кажется, что кто-то ловко водит нас за нос?

– Ты о Кожемятове?

– Да.

Пашка задумчиво покрутился на стуле и ответил:

– Знаешь, первой моей мыслью было, что начальство как обычно забыло довести свое решение до плебеев. Но посмотрев на месте, как они бегают как пингвины, я понял, что они как бы не ожидали такой развязки.

– Вот и отец говорит, что не сходится, – задумчиво протянула я.