Алена Винокурова - стр. 11

Следом выступал его заместитель и, по его словам, настоящий, близкий, преданный друг Вани.

Я открыто усмехалась, так как этот настоящий и преданный друг сдал Кожемятова со всеми потрохами первым. Причем, делал это столь усердно, словно на дворе был снова 37 год.

– Да, не хотел бы я, чтобы мои похороны были похожи на эти, – задумчиво сказал мужчина рядом.

Я оглянулась на незнакомца. Рядом стоял мужчина средних лет, ближе к сорока, бритый налысо, с аккуратно очерченной черной бородой по моде. Он был похож на кавказца, но речь была с английским акцентом.

– Почему?

– Столько фальши, – покачал он бритой головой.

– Почему Вы так считаете? – слегка улыбнувшись, спросила я.

– По той же причине, по которой Вы так ехидно ухмыляетесь, – парировал он.

– Наверно на официальных похоронах всегда так, – пожала я плечами.

– Мне кажется, что единственный человек здесь, который по-настоящему горюет, это вон та молодая женщина.

Я проследила направление его взгляда и нахмурилась, узнав Ирину. Она по-сиротски приткнулась в самом конце зала.

– Вы не знаете, кто она покойному?

– А Вы кем ему приходитесь? – решила я ответить вопросом на вопрос.

– Мы занимались вместе спортом и имели кое-какие дела. Бизнес. Могу ли я задать Вам тот же вопрос?

– Мы были знакомы по работе, – пробурчала я.

Он кивнул и снова начал рассматривать толпу.

– Мы с Вами раньше не встречались? – спросила я, чувствуя что-то смутно знакомое в его фигуре и голосе. Глаза скрывали темные очки, впрочем, как и у половины присутствующих.

Словно прочитав мои мысли, мужчина снял очки и посмотрел на меня черными, словно уголь, глазами под красиво оформленными бровями. Несмотря на всю брутальность его образа, он был настолько ухожен, что, если бы мне просто показали его фотографию, я бы решила, что он гей.

– Джованни, – протянул руку мужчина, представляясь, – думаю, что запомнил бы столь милую девушку.

– Алена, – коротко ответила я.

Гражданская панихида закончилась и тело перенесли в помещение для кремации.

Народ постепенно потянулся к выходу. Кто старался выйти незаметно, кто, не стесняясь, направлялся к выходу, как например, вдова, под руку с кем-то столь же скорбящим, как она сама.

Когда процедура была полностью завершена и урну с прахом поместили в специально отведенную ячейку, дорогой и близкий друг – заместитель, положил руку на плиту, громко, театрально вздохнул и за ним вышли последние провожающие.

Мы тоже вышли на улицу, я поискала глазами Ирину и не увидела ее.

– Ну, что, поехали на поминки? – спросил Паша.

– Если можно, без меня. Я видела здесь Изотову, хочу с ней поговорить, – вздохнула я.