Алексей Балабанов. Встать за брата… Предать брата… - стр. 16

Он хотел быть и вровень со всеми, и выделиться из толпы. Мог увлечь за собой, а мог ошеломить безумием выходки. Стремился к истине в человеческих отношениях и лукавил в поисках красивостей от простоты. А иногда и отчаянно врал от непонимания природы вещей. И уже потом он как бы ставил в своем кино вешки-символы, пытаясь ритмизировать и структурировать пространство, а судьба своим тяжелым молотом разбивала их, словно глиняные горшки. Да он и сам дробил и фрагментировал упругое пространство жизни, повинуясь тому бессознательному, что было сильней его…

Я страшно обрадовался, узнав, что Алексея распределили после института в транспортную авиацию, как и меня курсом раньше. В предшествующий год на мой адрес в офицерскую общагу в Мигалово (на окраину Калинина) приходили его письма, и в них было больше грусти, чем радости. Увы, сохранилось лишь одно – но и оно многое опровергает из того, что придумали о Балабанове в молодости. Вот оно, орфографию и пунктуацию я сохраняю (на конверте почтовый штемпель – 22.09.80):

Здравствуй Генка!

Я был ужасно рад получить твое письмо, тем более, что ты был первым кто мне написал. Я так и не понял хорошо тебе там или плохо, но мне здесь очень плохо. Остается только с радостью вспоминать прошлый учебный год, особенно конец его, когда мы действительно веселились.

Я бы с удовольствием сделал это сейчас, но мне почему-то уже не хочется, да и не с кем. Вы, пожалуй, были последними, не буду добавлять из «могикан». Но у меня есть еще год, а у вас его уже нет, и от этого становится еще грустнее. Вот если бы мы все провели его вместе!

Сижу в Горьком, но на работу не выходил еще ни разу, то болею телом, то «душой». Завидую тебе, ты собрался с мыслями, а мне это не удается. То ли их нет, а, может быть, просто не могу.

Новостей, вобщем-то никаких нет. Приехал Пчелка, но общих интересов у меня с ним не было и нет, да пожалуй и не будет. Они (то есть он и Кучма) интересуются женщинами, а мои интересы, как ты знаешь, лежат несколько в другой области.

Вчера звонил Пашка Солдатов. По-моему он доволен. Они наконец-то нашли квартиру, даже с телефоном, работа ему тоже нравится, во всяком случае мне так показалось, а может это совсем и не так? Он ведь никогда не был пессимистом, ты же знаешь. Его телефон 24–08–25.

Фан уехал в Ливию. Джон с Кругликовым на Дальнем Востоке, Левченко с Валенковым в Джанкое. Адресов я, к сожалению, не знаю. Погосов у себя, на работу еще не устроился. Плахотный все еще здесь околачивается, а его диплом лежит у коменданта. Вот и все что я знаю.