Александрия - стр. 26
– Слушаю вас, – ответил мне родной голос.
– Что мне делать? – только и успел спросить я.
– Жить!.. – коротко ответил он и положил трубку.
Я потом еще долго пытался дозвониться до него. Но все было бесполезно, никто не отвечал. Я нутром чувствовал, что с дядей Ваней происходит нечто трагичное и ужасное. И в конце концов я не выдержал, вышел из дома, поймал такси и поехал к нему.
Еще на подходе к дому я понял, что опоздал. Во дворе стояла машина «скорой помощи», рядом милицейский «уазик». У подъезда, где жил Иван Матвеевич, собралась толпа зевак. Я протиснулся через них и увидел, как санитары поднимают с асфальта знакомое тело, кладут его на носилки и грузят в машину. Человек в белом халате громко хлопает задней дверцей. За матовыми стеклами «скорой» мне трудно что-либо разглядеть, и я перевожу взгляд на асфальт, где еще не засохла на полуденном солнце густая кровь. Милиционер дочерчивает мелом контуры силуэта. Другой опрашивает дворничиху, которая, прислонив к дереву метлу, показывает, как он летел с четвертого этажа, раскинув руки, словно крылья.
И вдруг меня кто-то сзади трогает за локоть. Я оборачиваюсь и вижу прямо перед собой Неклюдова. И мне сразу становится ясно, куда он и его громилы уехали сегодня от меня. Леонид отводит в сторону белесые глаза и тихо говорит:
– Он сам выбросился. Мы даже хотели его удержать, но не успели.
Я еще не видел его лицо таким растерянным. Я знаю, что он сейчас сказал мне правду. Пусть и не всю. Но в том, что этот прыжок с четвертого этажа был сознательным выбором моего учителя, я не сомневаюсь. Другое дело, какова была альтернатива самоубийству. Сыворотка правды? Пытки?
И это я знаю тоже. Знаю и никогда ни тебе, ни твоим патронам, ни себе я этого не прощу. И ты об этом знаешь, Леонид. С каким удовольствием ты сейчас отправил бы меня к праотцам вслед за Иваном Матвеевичем. Но ты не можешь этого сделать. Потому что без меня швейцарские гномы мигом наложат лапу на ваши (а может быть, все-таки мои?) миллионы. Поэтому вы меня будете вынуждены, дорогие товарищи, терпеть, холить и беречь. А там посмотрим, кто кого!
Глава 3. Игры императоров
Заснул я только под утро, благополучно проспал завтрак, а проснувшись около полудня, первым делом спросил Редактора:
– Скажи, Николай Дмитриевич, Александр простил или наказал убийц своего отца?
Он повернулся на кровати в мою сторону, отложил газету, внимательно посмотрел на меня и ответил:
– Я думаю, что сами заговорщики даже рассчитывали на награду. Но они обманулись. Прислушавшись к мнению своего учителя, швейцарца Лагарпа, изложенному в ответном письме к Его Величеству, что убийство императора в его собственном дворце, в кругу семьи не может остаться безнаказанным, иначе будут попраны все божеские и людские законы, молодой царь решил наказать руководителей заговора. Но не сильно. Беннигсен, Панин, Пален и другие получили приказ покинуть навсегда столицу и держаться в отдалении от государя. Узнав об отставке, вернувшийся из‑за границы Платон Зубов вскоре умер. И только барону Беннигсену, когда над Европой нависла угроза наполеоновского нашествия, удалось вернуться на государеву службу. Он в сражениях кровью – французов и собственной – смыл с себя царскую кровь.