Алекс. Девушки любят негодяев - стр. 19
– О чем ты?
– О нас, Мэ-ри. О нас – о тебе и обо мне.
– Никаких «нас» нет.
– Ты повторяешься.
– Извини. Я в принципе примитивна.
– Глупости. – Он поморщился. – Что за манера принижать себя? Ты умная женщина, прекрасно понимаешь, о чем речь. Еще скажи, что не видишь снов.
– Снов? – Ей стало страшно. Откуда он мог знать о снах – особенно о тех, что были связаны с ним?
– Снов, Мэ-ри. – Голос его стал тихим и словно обволакивал девушку. Мэри знала – надо сопротивляться, потому что, когда Алекс становится таким, все заканчивается скандалом – или... Но она не могла, по-прежнему не могла ответить ему чем-либо иным, кроме отказа.
Поэтому девушка решительно встала, рывком раздернула тонкие шторы на окне и распахнула окно, впустив в кухню холодный вечерний московский воздух. Лицо ее горело, но Мэри уже чувствовала себя лучше и увереннее – ей удалось не поддаться и стряхнуть с себя ту сонную оторопь, что нападала всякий раз после таких вот бесед. Не оборачиваясь, она произнесла, глядя в окно:
– Мои сны – это не твое дело, Алекс.
Ей на плечи легли руки, и она вздрогнула – не слышала, как он встал и подошел.
– Мэ-ри... зачем ты так? Думаешь, мне легко? Я пытаюсь вести себя правильно – в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово, а потому жду твоего решения. – Он осторожно прижался щекой к ее волосам. Аромат туалетной воды вдруг напомнил о вечерах, проведенных в Цюрихе – именно этим запахом был наполнен его дом там.
– То есть – не перекидываешь через плечо и не несешь в спальню? – не шевелясь, отозвалась Мэри, чувствуя, что если вдруг он уберет руки, она упадет на пол без сознания.
– Примерно так. Ты ведь не хочешь этого, правда?
– Правда.
– Мэ-ри, а терпение кончается. Я тоже имею предел.
– Алекс... мы сто раз обсуждали это.
– По-прежнему Марго? – чуть усмехнулся он, осторожно сжимая ее худые острые плечи.
– Да.
– Мне послышалось, или все-таки это Марго недавно говорила тебе – не упрямься, Мэри, ты будешь с ним счастлива? Поправь, если ошибся.
– Да, говорила. Но у меня есть свои принципы. – Она высвободилась из его рук и села на привычное место. Алекс, криво усмехнувшись, разместился напротив.
– Гениально. Это гениально, Мэ-ри, – рассмеялся он. – Расскажи мне о своем муже. – Он вдруг резко сменил тему, чем сбил Мэри с толку и заставил смешаться и опустить глаза.
– Зачем? Разве есть что-то, чего ты о нем не знаешь?
Мэри снова закурила, вставив сигарету в длинный мундштук, которого Алекс прежде никогда у нее не видел. Он невольно засмотрелся – мундштук стал как бы продолжением тонкой руки. Мэри задумчиво затягивалась дымом, обхватывая кончик мундштука губами, чуть тронутыми темно-бордовой помадой. Алекс словно только что увидел ее – она ощутимо изменилась, в облике появилось что-то старомодное, «винтажное», как принято говорить. Мэри по-другому одевается, по-другому наносит макияж, даже прическа изменилась. Алекс усмехнулся про себя – явно тут не обошлось без Марго, та всегда любила менять что-то в своих друзьях, клиентах и близких людях. А уж если это касалось Мэри, то тут можно не сомневаться: Марго провела немало часов в раздумьях и с карандашом в руке. Она ведь прекрасно рисовала. Кстати, пару портретов Мэри он видел еще в своем доме в Цюрихе, куда увез их обеих, спасая от преследования Кости.