Алая Завеса. Наследие Меркольта - стр. 92
Он попытался ползти, но руки не слушались его.
Уже теряя сознание и не распознавая ничего вокруг, Юлиан видел смутные очертания Лиама Тейлора, который размахивал руками и отгонял пламя прочь. Возможно, это был сон, возможно – очередная галлюцинация сродни появлению Ривальды. Это уже не имело никакого значения.
Юлиан закрыл глаза, после чего свечи этого мира окончательно потухли для него.
Юлиан видел много неподдающихся логичному объяснению снов, но то, что предстало перед ним сейчас, однозначно было адом. Сухое, тёмное и холодное место – пустое, словно склеп, но наполненное невидимой болью и страданиями.
Ривальда Скуэйн сидела в углу квадратной комнаты, окружённая только своими же воспоминаниями, связанными со своими потерями и потерями своих близких. Она была не столь красивой как обычно – тушь растеклась, платье порвалось, а волосы перемешались меж собой от грязи. Она старалась не плакать и никак не выражать свою боль, но попытки были столь жалкими и бессмысленными, что обращались в прах едва ли не на корню.
Она была сильнее, чем могло показаться сейчас, но ад вымотал её и лишил последних остатков воли. Ривальда подняла свой тяжёлый взгляд, но смотрела она не на Юлиана, наблюдающего за ней из ниоткуда, а в пустоту.
Бедная, бедная Ривальда Скуэйн. Она не заслужила всего этого.
Внезапно помещение начало наливаться огнём, который беспощадно принялся пожирать Ривальду своими сполохами. Юлиан не слышал криков, но чувствовал её боль так же остро, как свою.
Он видел этот сон не в первый раз. Но сейчас он был как никогда реалистичен.
Когда Юлиан очнулся, за окном уже было темно. Он лежал в белой неудобной кровати и, открыв глаза, увидел над собой лицо Пенелопы.
Он попал в рай?
– Миссис Бергер, он очнулся! – радостно крикнула она. – Юлиан, как ты?
Юлиан приподнял голову. Однозначно, это был не рай, а всего лишь больница.
– Где я? – на всякий случай спросил он. – Что случилось?
– Ты всего лишь надышался дымом, – ответил женский голос.
Если Юлиана не подводило логическое мышление, то миссис Бергер, которая разговаривала с ним, была матерью Хелен – медсестрой в больнице святых Петра и Павла.
Если с самой Хелен снять кеды и джинсы, заменив их белым халатом, после чего прибавить примерно двадцать лет, то она выглядела бы примерно так же как миссис Бергер сейчас – настолько мать и дочь были похожи.
– Йохан жив? – спросил Юлиан.
– Тебе нужно не о нём беспокоиться, – строго ответила миссис Бергер. – А о себе.
– Вот-вот, слушай доктора, – подтвердила Пенелопа.
– Вы же сами сказали, что со мной всё нормально, – ответил им Юлиан и приподнялся с больничной койки.