Алая Завеса. Наследие Меркольта - стр. 2
Начали загораться первые фонари вдоль дороги, и Юлиан отметил, что начало вечереть. Это означало, что он блуждает уже несколько часов и давно должен был устать. Но этого не случилось.
Он бродил бы по городу и дальше, но проходя мимо кафе «Грета и Ганс», не смог удержаться и оставить его позади. С этим местом было связано очень много воспоминаний – тёплых и не совсем, произошедших с Юлианом ещё во время прошлой жизни, до той самой роковой поездки в Свайзлаутерн.
В этом заведении произошли сотни, а, возможно, и тысячи посиделок с прежними друзьями – бурные, неспокойные, но от того не менее весёлые. В этом месте у Юлиана было первое свидание (и не только первое), первый отказ и даже первый поцелуй.
Впервые за долгое время его меланхолия сменилась на лёгкую ностальгию.
Пнув на всякий случай застопорившийся снег под ногами, Юлиан открыл дверь и вошёл в помещение, вдохнув обжигающий глоток тёплого воздуха. Родной запах, родные ощущения – всё так же, как и раньше. Только вот не радовало совсем. Ностальгия проникала куда-то внутрь, но громким пинком её вышныривали обратно, заменяя всё тем же выражением лица, которое через секунду настигнет смерть.
– Кофе, пожалуйста, – сказал Юлиан симпатичной официантке, усевшись за самый дальний стол и уставившись в огромное прозрачное окно, открывающее вид на горящие фонари и вечерний Грунндебайтен.
– Какой? – спросила она, попытавшись заглянуть в его лицо, но Юлиан этого пересечения глаз избежал.
Он не хотел слышать никаких вопросов, ибо ему и впрямь было плевать, какой будет кофе и кофе ли это будет вообще.
– Любой, – недовольно огрызнулся он, так и не желая заглядывать ей в глаза.
– Ясно, – так же недовольно ответила она и оскорбительно отвернулась, словно Юлиан сейчас брызнул в её лицо кипятком из недопитой чашки.
Он мог и знать эту официантку, тем более, что она была лишь немногим старше его, а с такими девушками он всегда раньше старался наладить контакт. Но сейчас, если бы этот контакт и впрямь был, Юлиан с огромной радостью разорвал бы его ещё раз. Лишние разговоры ему были не нужны.
Когда Юлиан получил свою чашку чёрного сладкого кофе, он не осмелился сразу прикоснуться к ней, отдав предпочтение нелепому смотрению на неё и выискиванию чего-то интересного в её внешнем содержимом.
В голову сразу прокралось небольшое воспоминаньице, которое отнюдь не сразу оказалось вытеснено оттуда его душевными страданиями. Это было уже другое лицо, некогда тоже бывшее ему дорогим и улыбающимся при виде Юлиана – лицо Пенелопы Лютнер, его бывшей возлюбленной. Ещё недавно, когда не было снега, а Юлиан всё ещё находился в Свайзлаутерне, они неоднократно сидели вдвоём в кафе "Хартс" и тоже пили кофе.