Алая сова Инсолье - стр. 17
Мужчина только хмыкнул, но плечи его под моими пальцами и правда обмякли. До этого я осторожно трогала его рану зеленой нитью, а красной оттягивала нехороший цветной «мусор» подальше от тела пациента. И он, кажется, что-то чувствовал. А теперь нить скользила по коже снаружи, заодно обрисовывая мне все тело целиком.
– Щекотно, – доложил раненый, опуская свои роскошные ресницы. В моей мультипликации это смотрелось довольно забавно – мне так друг когда-то описывал компьютерную 3D-симуляцию.
А вообще он на меня все время смотрел. Такое ощущение, словно сидишь на солнцепеке – как тепло и давление с его стороны. Только я не могла угадать, что в этом взгляде. Просто отметила про себя: если не спит или не закрывает глаза нарочно – следит за мной. Не отрываясь. Наверное, опасается. Хотя чего? Вряд ли здесь принято спасать кому-то жизнь, чтобы тут же убить.
Хрюша, кстати, все время лезет между мной и этим человеком. Словно загораживает.
Может, мужик действительно вампир? Вот и жаждет моей кровушки, а питомец это чувствует. Все-таки не зря у раненого там, внутри, обычные светло-голубые нити магии переплелись с какими-то темно-фиолетовыми. Я без понятия, что это значит, но в Хрюше тоже такие есть, потому не особо паникую. А вот в других людях фиолетовых нитей нет, как и во мне.
В любом случае его рана очень хорошо и быстро заживает – та, которая основная. У него и других полно, погладила и там и тут. Наверняка он еще слаб потому, что мои нити собирают с тела все цветные обрывки, которые годны в дело, и латают ими прорехи. Но еще денек-другой – и поскачет резвым зайчиком… или котиком. Учитывая зубы.
А я пойду своей дорогой. Причем раньше, чем прыгучесть к этому хищнику вернется. Только в сказках волк и тигр помогают царевичу-дураку в благодарность за спасение. А у людей в реальной жизни все работает по-другому. И лучше убраться подальше прежде, чем спасенный окончательно очухается.
Зачем тогда спасала? Потому что могла. Это было не очень трудно. Заодно вот потренировалась в нитях. И парню хорошо, и мне полезно. К тому же приятно поговорить с человеком, который не шарахается и не плюет вслед, как остальное население этого мира.
– Уснул, Хрюш? – уточнила я на всякий случай у своего щетинистого друга. – Хорошо. Не фырчи, не фырчи. Поймай лучше нам еще крыску, будет ровно десять шкурок. Сдадим в этой… как ее… в Эхенове старьевщику, будут деньги на припасы. Что? Нет, глупый. Его мы с собой не возьмем, с какой стати? Он взрослый мальчик, вылечится и пойдет своей дорогой.
А сама подавила вздох. Все всегда идут своей дорогой, и это правильно. Мое желание, чтобы хоть кто-то остался, – только мое. Даже родители ушли, когда настало их время. Что говорить о постороннем головорезе.