Алая дорога - стр. 7

Елена унеслась в мир, существовавший давно в прошлом. Так много мыслей проносилось в голове, что она не успевала осознавать их. Сначала серые набережные Петербурга, его молчаливое великолепие и мёртвая красота; мать, которая сейчас, по прошествии стольких лет, казалась светловолосым ангелом, тихо укачивающим её на своих острых коленях. Гости, гости, поток которых никогда не иссякал в их огромной квартире в центре города. Позже – ужас от сознания, что мама ушла и никогда не вернётся, долгие тёмные дни, исполненные печали, когда даже отец, не обращающий на мать внимания, ходил бледный и ругал слуг. Вспомнила она и свою гувернантку, угрюмую женщину, находившую успокоение только в английской литературе. Потом – скучную череду гимназистских будней, грусть и недовольство настоящим, преследовавшее её на протяжении всей жизни. В юности – бесконечные зелёные низменности, яркие сарафаны молодых девушек, пыль, кони, удушающий летний зной, длинные юбки, в которых она путалась и которые при каждом удобном случае снимала, приводя в негодование отца, страшного педанта во всём, что касалось чести семьи.

Отец Елены Грушевской считал, пусть дочь задыхается в корсете и нижних юбках, потому что правила хорошего тона… Что же скажут соседи? Да потом, никто не возьмёт дочь в жёны, если она бегает по полям, одетая простолюдинкой, читает по ночам стихи каких-то рифмоплётов и не отвечает на ухаживания соседских щёголей, со смехом, но беззлобно осаждая их. Видеть свою дочь, к которой постепенно привязался потому, что она была его дочерью, старой девой, было кошмаром для Аркадия Петровича, и он мечтал увидеть Елену у алтаря с тех пор, как ей минуло шестнадцать лет. Поэтому он благосклонно отзывался обо всех соседских юношах, приезжавших домой на каникулы, как бы пусты они не были, и промышлял устройством званых вечеров. Елена не была похожа на него, но любила отца. Так полагалось, а она была благодарной и воспитанной девушкой. Выходить замуж она не спешила, не думая, вопреки решению ее круга, что одно только замужество способно принести женщине беспредельное счастье или хотя бы успокоение.

В тот год, тысяча девятьсот одиннадцатый, Елена Грушевская жила свою восемнадцатую весну, не ведая ни горя, ни страха, никаких забот. Её жизнь протекала в безделии и абсолютном счастье. Она не задумывалась ни о чём кроме невинных наслаждений и только смутно подозревала, что в мире могут быть предательство и страдания, читая о них в книгах и впечатляясь.

Предлагаемые отцом женихи больше интересовались её состоянием и респектабельностью, чем ей самой, были в меру недалёки и самонадеянны, что не вызывало восторга у Елены. Друзья отца, люди сомнительного ума, отзывались о Елене Грушевской как о милой молодой барышне, которой нужен муж. На другие подвиги женщина тогда не считалась способной. После нескольких неудачных попыток пристроить дочь за приемлемого кандидата Аркадий Петрович осерчал и повёз её в Петербург, к родственникам. Елена считала, что лучше подчиниться воли семьи, чем растрачивать хрупкое время на пустяки вроде споров с родными. Тем более она понимала, что все равно это рано или поздно случится, но надеялась отдать руку достойному кандидату. В рассуждениях всё было предельно просто, но, стоило делу дойти до настоящего, вмешивались чувства.