Алая быль - стр. 34
– Видящий, – поражённо произнёс Аким, и перекрестился вдруг, – Не зря Здеслав, выходит, тебя, Стерушка, в монастырь-то отвёз.
А Стера достал из мешка кошель, развязал, да высыпал на стол содержимое. Там оказались семь амулетов да семь пар серёжек серебряных. Стера посмотрел хмуро на старшего брата и процедил:
– Амулеты – мужикам – братьям да зятьям. А серьги – сёстрам и невесткам. Они из серебра. Злых духов отгоняют.
Стера глянул остро на притихшую враз, испуганную Милу, и сгрёб со стола пару серёг:
– Эта, – особо подчеркнул, – Обойдётся. К такой ни один дух сам не приблизится.
Скомкал, засунул алую накидку в мешок, да пошёл на выход. Колояр так и остался молча стоять посреди комнаты. Зато на улицу вместе со Стерой выскочил Аким.
– Эка, как вышло нескладно-то, Стерушка! – запричитал он, – Ты на деревню-то не гневись! Дура баба попалась Колояру! Ну, что поделать? Баба ж дура не потому, что дура, а потому что баба!
Стера остановился резко, и бортник чуть не ткнулся ему в спину:
– Ты вот что, дядька Аким, проследи, чтобы все подарки братьям и сёстрам раздал Колояр! Скажи, что заходил и подарки принёс!
– Скажу, Стерушка, скажу, сынок! – заговорил бортник.
Парень кивнул успокоенно, и размашисто пошёл к выходу из деревни. В это время из дома выскочил Колояр и быстро нагнал брата:
– Стера, – заговорил сбивчиво, – Не серчай! Мила ляпнула, потому что за детей испугалась! Она прощенья просит, вернись! На стол накрывает уже. Говорит, затмение нашло какое-то на неё!
Стера глянул дико на брата и молча пошёл дальше. Колояр прошёл с ним сотню шагов, ожидая ответа, но чуть приотстал, остановился. А после вовсе развернулся и, как побитая собака, понурившись, пошёл домой. Аким уже на выходе из деревни заговорил вновь:
– Стерушка, зайди к нам с супругой! Отобедай с нами! Я же тебя мальцом ещё помню, не побрезгуй!
– Спасибо, дядька Аким, не могу, – мотнул головой видящий.
– Давай мёду хотя б в дорогу дам! – чуть не плача сказал мужик: – Лучший мёд у меня во всей округе. Кого хошь спроси!
Стера остановился, взял руку Акима и вложил туда серьги:
– Дядька, ты жене подари серьги от меня. С наилучшими пожеланиями. И будь здоров!
И зашагал прочь из села. Аким постоял на дороге, глядя вслед уходящему парню, и чуть не завыл от злости:
– Видящего обидели! Ну, дура! Ведьма, как есть!
Сплюнул в траву и пошёл тяжело домой, приволакивая ноги. Будто брёл по вязкому болоту, а не по травке зелёной шёл. А когда зашёл во двор, подозвал жену и бережно раскрыл ладонь, показывая блестящие на солнце серьги.
– Глянь-ко Ядвига!