Акведук на миллион. Приключения графа Воленского - стр. 16

Лакей поклонился и встал за моим креслом. Я пропустил колкости Новосильцева по поводу кофейных чашечек мимо ушей и продолжил:

– Невозможно заниматься преобразованиями, будучи частью системы.

– Воленс-Ноленс отчасти прав, – вступился за меня князь Чарторыйский. – Действительность сломает железной пятой. Именно потому и государь, будучи верен в душе передовым идеям, на деле ищет компромиссы со старыми сановниками.

– Почему же – отчасти?! – воскликнул я. – Вы же сами говорите: действительность сломает железной пятой!

– Потому что с другой стороны есть риск всю жизнь простоять на обочине истории эдаким фрондером, – ответил князь Адам.

Я сделал маленький глоток кофия и поднял чашечку к горящим свечам. Огонь просвечивал через нежный фарфор. Изображенные в китайском стиле павлин и алые розы играли волшебными красками.

– Это веджвуд, – ревнивым голосом обронил Новосильцев.

– Вижу. – Я поставил чашечку на столик, лакей подлил кофия, я взглянул на князя Чарторыйского и с воодушевлением продолжил: – Я не предлагаю сидеть на обочине. И, по-моему, представился подходящий случай проявить себя. Давайте произведем расследование, выясним, что это был за генерал! – Я повернулся к Новосильцеву. – Вы доложите государю. Царь накажет его за произвол…

– Что мы доложим? – Новосильцев перебил меня с нотками раздражения в голосе. – И не нужно никакого розыска! С генералом и так все понятно. Кстати, а он-то что делал на черной лестнице?!

– Вот и я его спросил об этом! – обрадовался я. – Собственно, из-за моего вопроса и случилась потасовка. Думаю, старый ретроград вздумал волочиться за княжной!

– Ох, уж эта Нарышкина, – вздохнул Николай Николаевич.

– Выгнала нас обоих, – сообщил я.

– И правильно сделала!

– В разгар потасовки вышла на лестницу. Незнакомец кричал, что я вор, и требовал позвать людей! А она велела убираться обоим!

– Княжна Нарышкина дошла до того, что встречает кавалеров на черной лестнице, – брезгливо хмыкнул князь Адам.

– Генерал этот негодяй! Я спас его от разбойника! – вставил я.

Чарторыйский хлопнул себя по коленям от удивления. Новосильцев поднял палец: мол, об этом-то и запамятовали.

– Да! Братец, ты говорил, что спас этого генерала! Честно говоря, с тобой выходит совершеннейшая путаница!

– Никакой путаницы, – проворчал я. – Генерал пошел первым, а я задержался из желания досадить ему. Пусть, решил я, уйдет и мучается ревностью, пусть думает, что княжна все же пустила меня!

– Господи! – всплеснул руками Николай Николаевич. – Порой мне кажется, что слушаю юнца из кадетского корпуса!