Акулы из стали. 5 в 1 - стр. 59
– Я не майор! Я – капитан третьего ранга!
– Ну так тем более!
– Ну ладно. Ну только это…
– Ну само собой!
Краба мы варили в ведре в два захода. Сначала сварили одну половину, потом – другую. Нас так местные научили. Вывалили эту тушу на стол прямо и понимаем, что и приборы-то поставить некуда! В смысле алюминиевые кружки и миски. Как-то разместились. Набулькали себе виски по кружкам и сидим, смотрим на краба.
– Ну чё сидим? Молитвы читаем, что ли? – не понял Костыль.
– Дык а как его есть-то?
– Я ртом буду, а вы – как хотите!
Ну тут, как в любом деле, главное что? Правильно – начать. Съели, высосали и панцирь изнутри облизали. Правда, оказалось, что пальцы и губы мы себе искололи знатно, по неопытности.
А ещё однажды у Костыля зашевелился один из осколков, и его положили в военно-морской госпиталь спасать от смерти.
– Какое увольнение? – удивился командир, когда мы пришли к нему проситься проведать Костыля. – Оргпериод же!
А оргпериоды в училище любили объявлять налево и направо, по любому поводу. Тогда тоже был какой-то.
– Ну мы это… Ивана Дмитриевича проведать! Ну тащ командир!
– Дело-то нужное, да, – командир пожевал свою бороду, посмотрел в окно. – Слушайте, ну вот вы в самоходы когда бегаете, ничего же не боитесь?
– Боимся, как это!
– А чего боитесь?
– Ну как чего? Старшину роты, вас, начальника факультета и так далее, по восходящей!
– Ну так вот. Старшину и меня можете не бояться сегодня. Если вы понимаете намёки, конечно.
– Не, не, не! Не понимаем совсем! – ответили мы и, собрав делегацию из пяти наиболее представительных кандидатов, убежали в самоход. Чтоб не идти с пустыми руками, по пути вломились в какой-то сад и надрали там пакет алычи.
– Вы чё, медузы, алычи мне ворованной принесли? – смеялся Костыль.
– Да не, вы чё! На рынке купили!
– А чего она с листьями и ветками тогда!
– Мужик, сука, который продавал, обманул нас, значит!
– «Мужик», ага! Небось вот с такими усами рыжими и родинкой на левой щеке?
– Бля, откуда вы знаете?
– А это кто такие? – строго спросил полковник медицинской службы, который вошёл в палату в этот момент всеобщего веселья.
– А это курсанты мои! Вот проведать меня пришли, видите, алычи мне принесли! С рынка.
– Это из Голландии, в которой оргпериод объявлен? Ой, да ладно, не краснейте так. Долго не сидите, у нас процедуры сейчас начинаются.
А вообще, Костыль разговаривал мало и неохотно. Самую большую речь его мы услышали, когда уезжали из Украины в Россию. Он решил остаться, так как сынишка его жил в Киеве, а как дальше будут разворачиваться отношения двух стран, тогда никто не мог предвидеть, конечно. Нам даже было как-то неудобно, что он как будто извиняется перед нами, что мы вот такие герои, присягу менять не стали, хотя он-то свою, к тому времени, отслужил уже за пятерых. Да и мы, в общем, не придавали этой канители такого большого значения, как взрослые дядьки в высоких кабинетах. Часть наших друзей ехала с нами, часть – оставалась здесь, но это не являлось для нас поводом терять свою дружбу и ставить выше неё какие-то непонятные политические дрязги. Главное же что? Правильно – попасть на флот, ходить там на абордаж с палашами наперевес и топорами в зубах, есть мясо осьминога или подошвы кирзовых сапог, если совсем не повезло, но уж точно не заниматься политикой.