Акулы из стали. 5 в 1 - стр. 20

Утром разлепляю то место, где у меня должны быть глаза, и вижу, как на меня смотрит голый мужик. В шлеме и с копьём. «Ну пиздец, Эдик, – думаю, вдавливаясь в подушку затылком. – Допился!» Потом уже, когда очнулся мозг, я определил, что это же просто статуя Аполлона с адмиралтейского шпиля на меня таращится. Ну, норм, значит, можно с алкоголем не завязывать пока что. А тут крик из предбанника:

– Смирно! Дежурный по роте на выход!

Заходит командир этой роты, ну и наш теперь командир как бы.

– Бля-я-а-а-аа! – говорит. – Ну и воняет тут у вас перегарищем! Вы что, бухали, что ли, тут?

Дзержинцы стоят, краснеют, стесняются, а мы говорим:

– Да не, это мы с поезда бухие приехали.

Защитили честь наших новых друзей. Вы же это заметили, да?

– А, ну тогда ладно, – успокаивается командир под удивлённые взгляды дзержинцев. – Надо, в общем, сорок человек на концерт Кобзона отправить. Прямо сейчас.

– Каво-каво? – удивляемся мы. – Какого такого Кобзона? У него же даже подтанцовки красивой не будет, что мы там забыли?

– Ну, смотрите, – говорит командир, – или вы сейчас идёте, так как вам заняться всё равно нечем и денег у вас российских даже нет. Или я своих из увольнения отзываю от семей, девушек и собак.

Ну, конечно, мы пошли. Незнакомых друзей в увольнении подставлять на флоте не принято. Десять бабушек, две тётеньки и все остальные – военные на концерте. Сели мы подальше, кресла мягкие, удобные, ну хоть выспимся. Так мы себе подумали. Какое там. Орал этот Кобзон как бешеный, чуть до конца досидели. И так-то его не любил, а с тех пор так вообще органически не перевариваю. А ещё Маша на мосту меня так и не дождалась из-за гада этого. Правда, потом я её нашёл в Питере, две недели понадобилось, но нашёл. «Мы ж подводники – мы силачи», как в песне поется.

А потом мы опять напились, с горя. Как-то осознали, что нет больше нашего Севастополя, нет больше нашей «Галоши» и это – навсегда, а не приключение на недельку.

В понедельник нас повели на медосмотр. Докторша уж больно симпатишная была, и честь Севастополя надо было отстоять. Ну, вы понимаете.

– Покажите язык, – говорит мне.

Что за вопрос – показываю.

– О-о-о-о! – говорит она. – У вас, молодой человек, географический язык!

– Да, – говорю. – Географию морей и океанов я люблю!

– Нет, – говорит она. – Пить вам нельзя! Авитаминоз!

– Как скажете, – покорно соглашаюсь я. – А что вы делаете сегодня вечером, например?

– Вы что, севастопольцы, сговорились тут все? У вас что, женщин там в Севастополе не было? Такое ощущение, что вы с Антарктиды приехали или с Кавказа!