Актуальные проблемы Европы №4 / 2016 - стр. 13

Точнее, они показывают возможность непрогнозированного лавинообразного увеличения миграционного притока, и не только за счет собственно беженцев (о составе беженцев и иммигрантов, пересекающих границу, еще будет сказано ниже). Разумеется, отдельный скачок сам по себе не ломает генеральную тенденцию. Но нельзя исключать ни повторения подобных скачков, ни развития уже в ближайшие годы цепной реакции. Вероятность именно такого эффекта нынешней волны заботит многих европейцев. 79% французов, 77 – итальянцев и 69% немцев в той или иной мере разделяют мнение, что, «если принять большое число мигрантов в данной стране и в Европе в целом, это создаст эффект втягивания и побудит ехать в Европу очень большие массы жителей Африки, Сирии, Ирака и Афганистана» [Les Européens et la crise.., 2016, р. 9]. Как бы то ни было, будущие масштаб и темп иммиграции на европейский континент отныне выглядят гораздо менее предсказуемыми, чем считалось до сих пор.

Европейский кризис знаменует важные изменения, связанные с векторами потоков беженцев из горячих точек и моделями их миграционного поведения. Напомним, что «беженец» и «вынужденно перемещенное лицо» – это особая категория и особый международно-правовой статус, определенный Женевской конвенцией 1951 г. Статус беженца предполагает явную вынужденность миграции и значительно большие права, чем статус мигранта, тем более нелегального.

Еще в конце ХХ в. демографы заметили, что «современные внутренние конфликты создают гораздо более значительные по масштабам волны беженцев, чем это было в прошлом, включая в себя беженцев, которые не обязательно ищут убежища в ближайших безопасных странах, но все чаще и чаще ставят целью своего назначения страны с хорошо организованными миграционными сетями или те страны, в которых можно рассчитывать на наиболее благоприятные условия защиты и существования вне зависимости от того, сколь далеко они расположены». Причем «после относительно короткого времени значительная (если не большая) часть лиц, ищущих убежище, и лиц, которым предоставлена временная защита, превращаются из иммигрантов де-факто в иммигрантов де-юре» [Окольски, 2001, с. 47, 50].

И все же главные направления собственно миграции и потоков беженцев до сих пор расходились. Подавляющее большинство беженцев по-прежнему концентрировалось не в богатых демократических странах Севера, куда массово стремились мигранты, а в странах Юга, сопредельных с зонами конфликтов. Всего 6% от общего числа беженцев в мире находилось (по состоянию на конец 2014 г.) на территории ЕС [Oriol, 2015].