Актуальные проблемы Европы №2 / 2015 - стр. 33
«Стереотипы чешского отношения к русской политике, – отмечает З. Зборжил, политолог и историк, – имеют не только 200-летнюю традицию, но снова и снова удивляют нас постоянным интересом, который они вызывают, высокой эмоциональностью, которой они насыщены, полярностью оценок и своей постоянностью» (40, с. 16). К характерным чертам чешского восприятия русской политики и ее интерпретации автор относит использование наряду с метафорами и эвфемизмами политических лозунгов и сентенций. Самая распространенная в Чехии модель восприятия России, на его взгляд, это отношение к ней как к «мифу и пространству» в некоем летописно-сказочном варианте.
Если бы мы проанализировали все попытки чехов понять русскую политику на протяжении последних двух столетий, то смогли бы обнаружить существование практически неизменных взглядов о величии русской истории, с одной стороны, и ее незначимости – с другой, пишет З. Зборжил (40, с. 17). Эта дихотомия, по его мнению, типична для восприятия России и в других центральноевропейских странах. Именно через призму подобного восприятия, по мнению автора, следует расценивать воспетый Йирасеком поход русской армии после третьего раздела Польши через Силезию, Моравию, чешские земли, через приветствующую русские войска Прагу. Мало кто в настоящее время вспоминает о том, что временное пребывание русских войск на территории Чехии в конце 1799 – начале 1800 г. вызвало у русофилов «восторг и желание писать кириллицей» (40, с. 17).
Чешскими политиками национального освобождения от Австро-Венгрии середины XIX в. Россия воспринималась в образе единого славянского государства. Скорректировал «фантастический» образ России талантливый журналист К. Гавличек-Боровский. Осенью 1842 г. он уезжал в Москву как восторженный русофил, а вернулся спустя полтора года разочарованным политикой самодержавия. Гавличка в Россию пригласил историк М.П. Погодин; он долгое время жил в семье историка литературы С.П. Шевырева и благодаря ему познакомился с московскими славянофилами: Киреевскими, Бодянским, Хомяковым. Молодой чех восхищался русской литературой, особенно произведениями Н.В. Гоголя. Тем не менее со славянофилами он разошелся (2).
Чешские политики, как замечает З. Зборжил, не пригласили российских представителей на Всеславянский съезд в Праге (1848). «Их иллюзии были развеяны К. Гавличком, побывавшим в России. Позже подобный опыт приобрели и члены чешской делегации, возглавляемой Ф. Палацким, предпринявшие неудачное с политической точки зрения путешествие в Москву (май 1867 г.). Пожалуй, именно тогда чешские политики впервые столкнулись с российским самодержавием и осознали, что представляют собой имперские интересы России» (40, с. 17).