Актёрский роман - стр. 33
– В одиннадцать, и пожалуйста, – предупредила она, – без фанатизма, а то я тебя знаю!
– Сергей, одевайся! – крикнул Анин, оборачиваясь в сторону детской, а потом – к Алисе: – От меня пахнуть будет, – посетовал он, болезненно дёрнув щекой, и подумал, что когда вернётся, то начнёт писать сценарий комедии. Комедия – это то, что надо, когда тебе плохо. Мысль пришла во спасение, но делиться с женой он не стал из опасения: а вдруг сглазит.
– А я тебе дам сухую гвоздику! – обрадовалась Алиса.
– Не хочу гвоздику. От её немеет язык. Дай кофейное зёрнышко.
– Зёрнышко, так зёрнышко, – согласилась она.
Это кофейное зёрнышко было тайным элементом их сексуальной игры, смысл которого оказался настолько мутным и подзабыт, что остался один символ, которым они пользовались при определённых ситуациях, и хотя ситуация была совсем другая, они оба подумали о постели, и у обоих заблестели глаза, однако, надо было идти на эту чёртову премьеру, от которой Анин не ждал ничего хорошего. Наоборот, ему было неприятно, что будут награждать и хвалить кого-то другого, а не его, лучшего из лучших.
Но прежде чем вызвать такси, Анин полез под душ, и они едва не опоздали. Хорошо, что из-за знаменитых гостей, время премьеры сместили на полчаса.
На входе в фойе кинотеатра его весело окликнули:
– Паша!
– Баркова?.. – крайне удивился он.
Он не видел её лет пять-семь и, честно говоря, забыл, что она существует. Маленькая, чёрненькая, с пунцовыми губками, она почему-то не пользовалась популярность у режиссёров и продюсеров. Но Анин так привык к оборотной стороне профессии, что давно не забивал себе голову подобными вопросами: у каждого своя судьба.
– Серёжа, это тетя Юля, – сказал Анин, тем самым давая понять, что не претендует на сердце бывшей любовницы, хотя они когда-то служили в одном театре, встречались тайком от труппы и клялись друг другу в вечной любви. Никто до сих пор так и не узнал о их романе, кроме, должно быть, Герты Воронцовой, которая обладала ведьминым чутьем на подобные вещи, однако, она была не из болтливых; Анин это ценил, и если она иногда дарила ему своё драгоценное тело, то делала это так искусно, что не притязала на свободу измученного гения, хотя в те времена он ещё не значится таковым ни в одном из рейтингов.
– Ах, какой красивый мальчик! – присела Юля.
Как и прежде, она носила на запястье красную нить от сглаза. Странно, что когда-то мне это нравилось, брезгливо подумал Анин, и нервный мороз пробежал у него по коже, вызвав гримасу неудовольствия на лице.
– Алиса постаралась, – натужно объяснил он веснушки на носу сына.