Аккорд. Роман в трех частях - стр. 51
«Поздно уже…» – неуверенно ответила она.
«Мы ненадолго!» – пообещал я.
Мы поднялись ко мне и, покружив по квартире, устроились в гостиной на диване. Опасное, всепозволительное одиночество обступило нас. Приглашение к греху выглядывало из всех углов и витало в глуховатой тишине так материально и ощутимо, что Люси, словно обороняясь, закинула ногу на ногу и скрестила на груди руки. Было заметно, что она, как и я напряжена и взволнована. Радиоточка на кухне исполнила гимн и объявила о наступлении нового дня. Меня вдруг одолела спасительная робость.
«Хорошо сегодня погуляли!» – заговорил я, отказываясь от моего преступного замысла и испытывая облегчение.
«Да, мне понравилось!» – осторожно улыбнувшись, согласилась Люси.
Я припомнил некоторые забавные эпизоды вечера, она подхватила и прибавила к ним еще пару, и вот мы уже говорили легко и свободно, со смехом откидываясь на спинку дивана и жестикулируя там, где не хватало слов. Я подвинулся к ней и, вплетя мое движение в фейерверк повествования, обнял ее одной рукой за плечи. Она не отвергла ее, но тут же приняла свою прежнюю защитную позу. Я замолк и, придвинувшись к ее профилю, коснулся губами щеки. Она не пошевелилась.
«Людочка…» – пробормотал я и, неудобно изогнув шею, добрался до ее губ. Безучастные губы принадлежали недвижной статуе.
«Людочка… – снова пробормотал я, – ну, что ты… ну, поцелуй меня…»
«Поздно уже, мне пора…»
«Ну, подожди еще немного… Сегодня можно, сегодня же праздник… Ну, поцелуй меня…»
Люси нехотя разомкнула руки, повернулась ко мне и подставила губы. Я нежнейшими прикосновениями попытался сообщить им о моем желании – они меня не понимали. Я умолял их о пощаде – они меня не слышали. Я попытался вдохнуть в них жизнь – они не желали воскресать. Тогда я поддал им жару – они его терпеливо сносили. Раздраженный, я вдруг одним махом смел с ее колен юбку, мазнул рукой по чулкам и запустил ладонь в теплую, гладкую расщелину сжатых ног. Люси дернулась, вцепилась рукой в мою кисть и принялась отдирать ее от себя, одновременно пытаясь избавиться от моих губ. Я прижал ее к спинке дивана, опечатал ей губы, а большим пальцем лихорадочно давил на лобок, как на стартер, добросовестно ожидая, когда заведется ее мотор. Люси мычала, судорожно дергала головой и дрыгала ногами. Вдруг она отпустила мою руку и стала с размаху колошматить меня по плечу, по руке, по голове, по лицу. Ей удалось распечатать губы, и они взорвались возмущением:
«Пусти, дурак, пусти!»
«Ну, Людочка, ну, Людочка!..» – растерянно бормотал я, не рассчитывая на такой поворот.