Аккадская формула - стр. 24
– Э, нет! – ухмыльнулся Альфред. – Если все так, как вы говорите, то я буду присутствовать при вашем изменении. В противном случае… – он развел руками.– Сами понимаете…
– Понимаю…– Ответил Мигель-Маркус,– Ну что же.… Тогда пойдем, не будем терять времени. Думаю, что моя настоящая внешность начнет возвращаться довольно скоро.
С этими словами он встал и двинулся к выходу. Альфред, на всякий случай, проверил стилет, спрятанный в трости, и двинулся вслед за испанцем.
Уже при выходе, Мигель-Маркус прошептал:
– Идите шагах в двадцати, а еще лучше, поезжайте в гостиницу «Корона» на извозчике. Я там снял комнату. Подниметесь на третий этаж. Комната 32. Понятно?
– Хорошо. Это далеко?
– Да нет – пару кварталов прямо, потом направо.
– Понятно. Надеюсь, это не розыгрыш.
– Перестаньте, Альфред! До розыгрышей ли теперь? В общем, буду ждать вас минут через сорок. Постучите нашим обычным кодовым стуком, договорились?
– Хорошо, до встречи!
Выйдя из таверны, Альфред свернул направо, а Маркус двинулся влево, вверх по улице. Вскоре Альфред остановил извозчика, и велел тому ехать в «Корону». Кучер деловито присвистнул лошадям, и те бодро зацокали копытами по мокрой скользкой брусчатке.
Под стук колес думается особенно легко и приятно, это всякий скажет. Альфред вспомнил университетские лекции по курсу алхимии. О, да! Великий Арнольдо де Вилланова! Как же, как же! Выдающийся ученый, философ и врач. Один из немногих, кто действительно получил философский камень… Профессор университета в Париже… Как далеко бы он мог пойти, и сколько всего еще мог бы открыть, если бы не слишком «длинный» язык, невероятная способность постоянно ввязываться во всевозможные скандалы, и недюжинный талант наживать себе самых опасных врагов. Даже дружба с Папой ему, увы, не помогла. Впрочем, все это было так давно… И потом, большая часть его рукописей все равно была либо уничтожена, либо просто утеряна. Откуда же Маркус взял его записи? Хотя, в его коллекции рукописей, видимо, можно, при желании, отыскать и не такое…
Коляска подкатила к гостинице и плавно остановилась. Альфред протянул кучеру плату вместе с хорошими чаевыми, и после, поблагодарив, сказал, что тот может быть свободен.
Пройдясь вдоль квартала вперед и назад, он остановился на пороге гостиницы. Оглядевшись еще раз, и убедившись, что хвоста нет, Альфред ступил вовнутрь довольно обширной, но несколько мрачноватой прихожей. На него никто особого внимания не обратил: гостиница была самая заурядная, из дешевых, не видавшая ремонта уже, поди, много лет. Относительно того кто приходит и кто уходит – здесь, похоже, никому дела не было. Весьма пожилой консьерж дремал у себя за конторкой, и лишь изредка просыпался, вздрагивая, когда кто-то из постояльцев швырял ключи на его бюро. Альфред, ничего не спрашивая, стал подниматься по скрипучей истоптанной лестнице, опираясь на липкие перила. Бордовая ковровая дорожка, покрывавшая лестничные марши давно выцвела, и местами в ней даже зияли дыры. Освещение и вовсе было скуднее некуда: лишь на поворотах кое-где горели подвешенные на крюках керосиновые лампы. Третий этаж был последним, и, видимо, самым дешевым. То там, то тут за дверями раздавались пьяные крики, где-то, похоже, дрались, и во всем коридоре стоял неизбывный смрад табачного перегара и еще какой-то кислятины.