Академия темной магии 2. Подчиняться, чтобы править - стр. 33

Оттолкнувшись от каменной стены, на которую опиралась, я, проходя мимо Стейна, елейным голоском пропела:

– Моя ненаглядная, моя драгоценная, я твой раб, я твой слуга, я отдам тебе свое сердце…

Некромант вздрогнул, поднял голову, поморщился и убитым голосом выдавил:

– Наиса, не трави душу, и так паршиво.

На мгновение Стейна стало жаль, но, вспомнив, что он чуть не пустил мне кровь, да еще и проклясть пытался, я нахмурилась и протянула ему его же кинжал.

Некромант вздрогнул повторно, вперил в мою шею затравленный взгляд, после глянул на медальон, забрал кинжал слегка дрожащей рукой и раскаянно выдал:

– Прости. Сам себя презираю за то, что не смог противостоять демону. Я скажу ректору о проклятии.

Туан велел об этом молчать, видимо, надеялся, что парень не вспомнит, но Стейн помнил, более того, признал вину и собирался прийти с повинной, а это означало снижение балов и большой риск завалить практику.

Что ж злиться, в общем-то, мне не на что. Поддаться влиянию антари мог каждый.

– Не нужно, – тихо шепнула я.

Стейн недоуменно выгнул бровь.

– О проклятии знаю я, Туан и ты. Больше знать никому не нужно. К тому же я в порядке, – спокойно пояснила я свои слова.

– Мэй! – встрепенулся некромант, крепко сжав мою ладонь. – В долгу не останусь!

– Как знаешь, – отмахнулась я, пожелала парню скорейшего восстановления и направилась к ступенчатому порогу некогда наверняка уютного домишки.

– Вопрос со Стейном решен?

Туан стоял, облокотившись о бортик крыльца. Либо я его с самого начала не заметила, либо не увидела, как он подошел.

– Претензий не имею, – пожала я плечами.

– После установки артефакта на очаге мы сможем вернуться в академию. Практика будет окончена.

На слова Туана я лишь отстраненно кивнула. После «закрытия» очага я должна найти документ. До цели, можно сказать, рукой подать, и мне не следует отвлекаться. К тому же заклинатели так и не напали. Выходит, никакой ловушки никто не устраивал? Дядя Наисы замыслил что-то другое?

– После возвращения нас с тобой ждет весьма долгий разговор.

– Что? – вскинула я голову.

Я так задумалась, что не расслышала, о чем он говорил.

– Побеседуем детальнее о вечере, который ты позабыла. А также о клятве Туану-болвану.

Все это было сказано с ослепительной улыбкой на устах. Правда, уж больно хищной. Явно не сулящей мне ничего хорошего. А сердце, как назло, затрепыхалось в груди то ли от страха, то ли… от предвкушения этого самого разговора. Кажется, я на нервной почве не в ладах сама с собой.

И вообще, с чего это он смотрит на меня, как на провинившуюся школьницу? Это мне следует злиться! Если бы ситуация вышла из-под контроля, я могла утонуть. Снова! И в этот раз вряд ли бы «воскресла».