Академия родная - стр. 34
В Каунасе оказались рано утром. Встречают нас двое офицеров-десантников – майор и капитан. Майор был тыловиком того учебного полка, а капитан офицером ПДС – парашютно-десантной службы. Эта та самая зверская служба, что непосредственно к прыжкам готовит. Офицеры перед полковником вытянулись как молодые, но Ридкобород, хоть дядька и дюже военный, но добрый и демократичный. Нам он офицеров представил коротко: «Сыны! Это ваша мама, а это вообще бог». Так и стали эти офицеры для нас Мамой и Богом.
Мучения начались часа через два. С Каунаского вокзала до Пренаи в открытом кузове «Урала» добрались за каких-то полчаса. Часть там стояла здоровая. Учили в той части сержантов-десантников, командиров самоходных артиллерийских установок. Была тогда такая алюминиево-титаново-магниевая зверюга, «Ноной» обзывалась. Самоходка не пойми какая. Не то супер-крупнокалиберный миномёт, не то короткая гаубица. Короче, резвая пушка на гусеницах. Стреляет чем попало, своего боеприпаса мало берёт, больше расчитывает на подножный корм – чего там десантники у врага захватить умудрятся. Кроме какой-то хитрой итальянской мины с электронным взрывателем сбоку, любой другой боеприпас приблизительного калибра к ней подходил. И само собой разумеется, сержант, сидящий в «Нонином» нутре, должен был быть немножко сверхчеловеком. А для этого парашютно-десантная подготовка в полку зашкаливала за все физиологические параметры вида Homo Sapiens.
Едва мы успели скинуть вещмешки и застелить кровати, как прозвучала команда Бога: «Шнурки! Предпрыжковая беговая подготовка двенадцать км! За мной строем бегом марш!» И всё радостно так, будто праздник какой… Кроссовки и кеды надеть не разрешил, заставил в сапогах бежать. Пробежали. У кого предынфарктное состояние, у кого пароксизмальная аритмия, у кого агонирующее дыхание Чейн-Стокса, у кого гипертонический криз, у остальных просто клиническая смерть. А Бог, улыбаясь, пошел пить коньяк с Ридкобородом – приезд обмыть. Да-а, были люди в наше время, как говорил один военный поэт, давно, правда.
Мама нам особо не докучал – выдал постельное бельё и прикрепил к столовой. Потом выдал парашюты, ботинки, шлемы и десантные комбинезоны. Потом мы ему в складчину купили пузырь водки, столько же коньяка и глиняную бутылку благородного Рижского Бальзама. При виде водки и коньяка Мама одобрительно крякнул, а вот при виде Рижского Бальзама лишь удручённо вздохнул – ох уж эти «шприцы», так их в Академии ничему дельному и не научили… А вот Бога спиртное не брало вообще. Наверное, постоянные прыжки с парашютом на печеночный фермент алкогольдегидрогеназу пагубно влияют. Слишком активно у таких спирт в организме перерабатывается. Мама, Бог и Ридкобород крепко квасили всю ночь, а буквально на следующее утро Бог приперся к нам бодрый и с радостным заявлением, что для курсантов-медиков утренняя зарядка отменяется. Понятно, мы заорали дружное «Ура!!!». Рано обрадовались – зарадка отменяется, а вместо нее вводится утренний час физических упражнений с последующей двухчасовой физической предпрыжковой подготовкой. Итого три часа вместо привычных тридцати минут. Но вставать надо, понятно, на два с половиной часа раньше…