Академия под ударом - стр. 36
– Уже успели полюбоваться?
– Успела, – призналась Элиза, понимая, что нет смысла скрывать очевидное. – Это какое-то странное зеркало. Я видела в нем себя, но та я была другой. И… там была не эта комната, а осень, лес…
Взгляд Оберона был похож на прикосновение перышка: притронулись к скуле – и тотчас же убрали, только мурашки побежали по спине. Элизу бросило в жар и сразу окатило ледяной волной.
Они ведь проведут эту ночь вместе. Элиза не знала, почему это сейчас заставило ее волноваться настолько сильно. Может быть, из-за медовых искр, которые проплыли во взгляде Оберона?
Он смотрел на нее с искренним интересом. И Элиза не знала, радует это ее или настораживает.
– Вы видели там себя оборотня, – сообщил Оберон. Закрыл дверцу шкафа, зеркало скрылось во тьме, и Элизе стало легче. – Ту, кем бы вы были, если бы не вшитая в вас нить.
Вот оно что… Элиза вдруг поняла, что ее сердце бьется так, что его, должно быть, слышно по всей академии. И вспомнился запах далекого леса, воды и сухих трав, шелест шагов по опавшей листве, зов полной луны, голос свободы.
Она хотела бы ощутить все это не в зеркальном видении, а на самом деле. Но Элиза слишком хорошо понимала, какой будет расплата за эту свободу.
Безумие. Оборотни, которые принимают звериный облик слишком часто, теряют разум. Они сохраняют человеческий вид, но становятся зверьми.
Оберон опустился на диван, и Элиза села рядом с ним, будто повиновалась неслышному приказу. Ее начало знобить.
– Вы умница, – негромко сказал Оберон. Накрыл ее руку своей, и озноб отступил. Пайпер радостно заулыбался, чихнул, завилял хвостиком. Ему нравилось, что Оберон пришел, а странное отражение растаяло. – Вы прекрасно понимаете свою суть и сдерживаете ее разумом.
Элиза пожала плечами:
– Моя мать была оборотнем. Она рассказывала мне страшную сказку про Жиля Реццо, барона Виклеанского, – промолвила она. – Он тоже был оборотнем, только превращался в волка… А потом он окончательно лишился рассудка и перерезал всех жителей поселка. Я очень плохо помню свою мать, но эту сказку…
Оберон понимающе кивнул:
– И на церковном суде Реццо сказал, что это были не люди, а овцы.
– И мы не смогли бы с вами так хорошо общаться, – вдруг сказала Элиза. – Я не жалею, что посмотрела в зеркало. И рада, что во мне есть эта нить.
Она сделала паузу и спросила так, как требовал этикет:
– Как прошел ваш день?
Оберон улыбнулся. Элиза подумала, что эта улыбка похожа на огонек, который озаряет лицо и делает его интересным и привлекательным.
– В трудах и заботах, – признался Оберон. – Знаете, я даже соскучился по всем этим проблемам. А потом, уже к весне, буду скучать по охоте на болотниц. Точно буду, это временем проверено.