Академия неслучайных встреч - стр. 22
Место он выбрал в дальнем ряду, причём там уже лежали заранее приготовленные письменные принадлежности. Я открыла тетрадь в толстой чёрной обложке и взяла ручку. Та оказалась чернильной. Необычный выбор для учебного заведения, где даже в общежитиях стояли компьютеры.
– Как называется предмет? – шепнула я Кею, который засунул в рот ручку на манер сигареты и, кажется, намеревался её погрызть. Плохая привычка. Впрочем, не мне его перевоспитывать. Да и поздновато уже.
– Детский фольклор.
Я ответила ему удивлённым взглядом. Похожий предмет имелся и в нашем университете, правда, я до него ещё не успела дойти. У нас он должен был начаться только со следующего курса.
– Вам уже страшно? – спросил профессор. Голос у него оказался приятный – не такой восхитительный, как у Ваура, но, несомненно, приковывающий внимание. Студенты перестали перешёптываться и шуршать бумагами. – Нет? Спросите себя, почему. Может быть, потому, что вы уже успели повзрослеть? Хотя я почему-то сомневаюсь.
По аудитории разлетелись смешки. Кей, шёпотом что-то раздражённо пробормотав, отбросил в сторону ручку. Его подбородок и губы теперь украшали чёрно-синие кляксы. Он без особого успеха вытирал их рукавом рубашки. Я негромко хихикнула, за что тут же получила неодобрительный взгляд тёмных глаз.
– Представьте себе, будто все страшные истории, что вы слышали и сами рассказывали в детстве, – правда, – продолжал преподаватель с ещё больше искривившей черты лица усмешкой на тонких губах. – Все сказки и легенды. Все порой до нелепости жуткие стихотворения, которые вы заучивали наизусть, чтобы пугать друзей и доводить до белого каления родственников, что вам, несомненно, превосходно удавалось.
Неизвестно, имел ли он в виду что-то похожее, но в моей памяти немедленно промелькнули детские «страшилки» и стишки, которые мне нравились в не столь уж далёкие годы. Помнится, я тогда отличалась хорошей памятью, а, может быть, все эти порождения народного творчества просто гораздо лучше запоминались, нежели стихи из школьной программы. Вот я и пересказывала их всем, кто хотел и не хотел слушать. Было весело. Иногда я жалела, что нельзя вернуться в те времена и, как прежде, сидя с компанией приятелей во дворе на лавочке, в сгущающейся темноте с замиранием сердца слушать и рассказывать все те бесконечные истории про гроб на колёсиках, красную руку и чёрный тюльпан.
Преподаватель продолжил читать лекцию, и я поняла, что повествует он примерно о том же самом, вот только его истории казались ещё более страшными, чем те, о которых вспомнила я. Ещё и пространство аудитории менялось, пока он говорил. Чёрный дым, становясь всё гуще, опускался вниз, почти полностью заполняя собой помещение. Он не имел запаха, не мешал дышать, и всё же от него становилось как-то тревожно на душе. Скоро он сгустился настолько, что я почти не видела сидящего рядом Кея, лишь силуэт, который становился всё бледнее, размываясь и тая. Остальные студенты притихли или же дым скрывал ещё и звуки. Не мешал он только голосу, что свободно разносился по аудитории, рассказывая о существах без лица, отданных под залог душах и кошках, которые могут съесть своих хозяев, а затем принять их облик.