Академия магии. Певица на войне - стр. 8

Мы присели на кресло. Точнее, сел незнакомец и утянул меня к себе на колени. Силы ему не занимать, поэтому мое сопротивление даже не было замечено. Или он всего лишь сделал вид, что не видит моих жалких попыток слезть с его коленей. Ребята расположились кто-где. Вельмар налил всем эльфийского вина, а себе бокал «шинеса». Это напиток с ядом нагов, культивированный в темноте без света, с соком каких-то кактусов, но по вкусу напоминал мартини.

— Итак, думаю пора снять с тебя щит. 

Эйра нагнулся ближе к нам, сидя напротив на диване вместе с Лу и Гришей. Иса занял любимое кресло и смотрел в окно, не обращая на нас внимания. Но я-то знаю, что ему просто сложно принять еще одного. Молча кивнула, сжав державшую меня ладонь до побелевших костяшек. Страшно. А если он не окажется моим истинным? Впрочем, сейчас узнаю. Эйра театрально поднял руку и щелкнул пальцами. Золотая дымка появилась и исчезла. Мои крылья тут же засияли, а незнакомый лис прижал меня сильнее к себе. Объятия буквально стали стальными. Он громко вдыхал мой запах, вжав меня в себя, уткнувшись носом в шею. Его дыхание на коже вызывало легкую щекотку. Пряный запах сандала и корицы врезался в мозг, заставляя последний отключиться. Я блаженствовала, наслаждаясь касаниями, ароматами и ощущениями, которые дарил мне этот незнакомец. Сидела у него на коленях, но не знала даже имени!

Крылья засияли мягким сиреневым светом, который озарил гостиную, окрашивая все вокруг в причудливые тона. Я вырвала перышко с кончика крыла и, развернувшись на коленях оборотня, спросила то, что должна была давно.

— Как тебя зовут? 

Он округлил глаза, не отрывая взгляда от пера. Молчал секунд пять, не двигаясь, только дыхание говорило о том, что это не восковая детализированная статуя, а живой человек, точнее, оборотень. Он, наконец, отмер и, прокашлявшись, хриплым голосом ответил на мой вопрос, аккуратно дотрагиваясь кончиками пальцев до пера:

— Эдвард Величев. Вы уверены в том, что собираетесь сделать, госпожа? 

Меня передернуло от такого обращения, и это не укрылось от его взгляда. Он опустил руку и будто напрягся сильнее, сжался, отгородился. Даже лицо стало бесстрастной маской. Видимо, мое искривленное лицо приняли за ответ. Ведь он не знает меня, и ему невдомек, что это была реакция на его «госпожа».

— Эдвард Величев, согласен ли ты принять мой дар, мое тело и разделить со мной душу? Готов ли ты быть моей опорой или же покорным слушателем? Уверен в своих чувствах и выборе?

Снова удивление, слегка проскользнувшее за бесстрастной маской.